— Он сказал, что выполняет какой-то ритуал. Попросил ему не мешать. Сказал, чтобы не волновались. Он ничего не спалит.
— Ну что ж, если это не опасно, то пусть работает, — неуверенно сказала Алисия.
Вонь из спальни стала невыносимой.
Дорога была очень тяжелая, но и необыкновенно красивая. Экзотические растения ярких цветов росли вдоль поймы ручья. С деревьев свисали плоды невиданной красоты.
— Мама, смотри, колибри! — возбужденно закричала Венди.
Френк тоже посмотрел. Крошечные серебристого цвета создания сновали между листьев и веток и были похожи на капельки дождя. Через несколько мгновений машина была буквально окутана птичками. Было похоже, будто они ехали сквозь огромное покрывало. Френк никогда не подозревал, что колибри жили так высоко в горах. Когда крошечные существа подлетели ближе, в машине все замерли от страха, но не птички напугали их, а крошечные человечки, которые сидели верхом на птичках. Несмотря на немыслимо маленькие размеры человечки были очень четко оформлены. В руках у них были миниатюрные музыкальные инструменты. И что было самое удивительное, человечки пели. И Маус пела вместе с ними.
— Кто они, эти чудесные маленькие создания? — спросила Алисия. — И кто эти человечки? Они необыкновенно красивы.
— Они здесь живут. Их дом на краю Исчезающей Точки.
— А мы уже близко? — спросила Венди.
— Да, — ответила девушка. — Приближается критический момент. Мы почти подъехали.
Френк взглянул в сторону спальни:
— Да, если нас не спалит Весельчак,
— Не ругай его. Он занят нужным делом. Разговаривает с духами и богами. Я верю Весельчаку. Он необыкновенный человек.
Постепенно стены каньона сужались и второй раз за этот день образовали над ними подобие шатра. Машина с трудом пробиралась сквозь узкий проход, который был едва освещен солнечным светом. Растений больше не было видно. Вокруг только голые камни. Раздался треск. С правой стороны разбилось зеркало о выступ скалы. Френк ругнулся и взял немного влево. Скалы каньона тянулись на сотни футов ввысь. И вдруг скалы как бы распахнулись, как откинутые в разные стороны ладони.
Френк вздохнул с облегчением, когда наконец они выехали на широкое открытое плато, покрытое зеленой травой и желтыми цветами.
— Остановись здесь, — тихо сказала Маус. Френк остановил машину и оглянулся. Посмотрев
на тоннель, сквозь который только что проехал, он ужаснулся. Неужели дом на колесах смог протиснуться в эту щель. Маус открыла дверь. Все поспешили за ней. Они услышали новый звук. Глубочайшие вздохи. Так дышала вечность. Маус направилась к краю плато, за которым простиралось бесконечное небо. За Маус шли Сондерберги, а за ними Николо Флука.
Подойдя к краю, все затаили дыхание.
Прядильщик висел в ярком голубом небе, простертый в бесконечности. Облака разбивались о его нескончаемое золотое тело, внутри которого сверкала молния. Тело дергалось, как длинный китайский змей. Тысячи ног трудолюбиво изгибались и переплетались друг с другом. Из-под каждой пары ног выходила шелковая нить и плыла в Бесконечность. Окружающее Прядильщика небо состояло из огромных колыхающихся серебристых лоскутков, которые отражались друг в друге и в которых можно было видеть целые миры и вселенные. Каждая нить содержала особую жизнь. Была отдельной Линией Существования. Тысячи и тысячи таких нитей сплетались друг с другом.
То, что Прядильщику нездоровилось, сразу бросалось в глаза. В полотнах были видны дыры. В некоторых местах нити перекручивались или затягивались в узлы. Некоторые ноги Прядильщика спазматически дергались и не вили нитей. Было много путаницы, но это еще не Хаос.
— Посмотрите на Прядильщика, — сказала Маус. — Очевидно, что он болен, он страдает, и если я не вмешаюсь, будет еще хуже. — Потом она повернулась к Венди:
— Если тебе не трудно, девочка, — я бы хотела стакан воды.
— О! Конечно, конечно, — и Венди со всех ног кинулась к машине.
Она принесла воды и Маус сделала большой глоток. И вдруг она стала как будто выше и сильнее и начала петь.
Песня была без слов. Она лилась бесконечным потоком фортиссимо. Все зажали уши. Музыка была одновременно успокаивающей и бодрящей, мягкой и восстанавливающей силы. Стало заметным, что движения Прядильщика утратили судорожность и приобрели размеренность. Его ноги двигались в такт песни Маус. Она пела очень долго. Дольше, чем это было возможно для любого земного существа, и напряжение от подобного пения как бы отпечаталось в выражении лица девушки. Наконец она замолчала и слабо улыбнулась Венди: