на минуту опешил Слава. Макс расхохотался: - Они что, с Милочкой очень похожи? - А что искал этот, Николас? - Информацию, мой друг, только информацию. Важнейшая вещь в мире! - Какую информацию? А отец, он кто? - Да вам-то что? Человек, такой же как и все мы...- лицо Макса приобрело некоторое романтическое выражение,- Как и всем нам, ему приходится бороться за себя и своих близких. Значит, он нашел? Слава не сразу понял: - Что? А, да. Потом довез нас до стоянки, где эти, водители, костер развели, и потом куда-то пропал. Вот и все. Еще он Миле свою футболку дал,- немного подумав, вспомнил Слава. - Зачем?- не понял Макс. - У нее нет вещей, и она запачкалась,- почему-то пришлось перевести взгляд на огромные валуны, о которые с шумом разбивались волны. - А сумка? - Из фургона. Макс задумчиво жавал пожухлую травинку: - Что в ней было? - Кружки, зубная паста "Экстра", консервы, одеяло,- задумчиво наморщив лоб, стал перечислять Слава,- или одеяла не было? - Бумага, записная книжка?- подсказал Макс. - Нет. Только туристический проспект и карта, но они ее кровью заляпали. - Покажи!- на минуту лицо Макса приобрело хищное выражение, потом все улеглось. Порывшись в сумке, Слава растерянно пожал плечами: - Наверное, она у Милы,- он оглянулся, ища ее глазами, но не нашел. Между палатками кто-то спал, подстелив спальники и накрывшись тряпьем, над небольшим костерком зачем-то кипятили молоко. Манную кашу что-ли варить? Незнакомая грязная и пьяная в стельку девочка дула в сломанную флейту, издавая единственную унылую ноту. Наконец, из палатки вылетел мужской кроссовок и выбил флейту у нее из рук, девочка завалилась следом и заснула. - А что вы собираетесь делать дальше? - задав дурацкий вопрос, Макс смотрел хитро, словно спрашивал не об этом. - Если Поганка все на тебя свалит, сам понимаешь, какую рыбу-фиш из тебя приготовят! - А Рыбак - кто? - Наркотики, им те баночки нужны. - Что в них было?- Слава неприятно поежился, воспоминание о том странном состоянии, в котором он очутился после приема "ношпы", отталкивало и манило одновременно. Хотелось повторить, он помнил странный воссторг... - Опиаты, сложный состав. - Выложив на ладонь пару кругляшков, как те из баночки, Макс прищурился, - Визывают сильную зависимость после первого же приема. - Он высыпал таблетки Славе на ладонь. - Это смертельная доза, тогда тебе повезло. Сжав кулак до боли - в кожу врезались ногти, Слава минуту боролся с противоречивыми чувствами в своей душе. Пристально вгляделся в спокойные и уверенные глаза собеседника. - Хочешь - выброси, хочешь - прими. Они твои, - Макс стал ковырять веточкой в зубах. - Ты сволочь, Макс, - Слава зашвырнул таблетки в море, - Какая сволочь! - А ты молодец! Оказался единственным способным на такое: стопроцентная зависимость, физиологическая. Победил. - Не больно-то и хотелось, - соврал Слава, но ноги подогнулись, и он осел на землю. - Их используют для превращения людей в зомби - необратимые изменения в психике. Не злись. Это был просто анальгин. Я поменял таблетки... Слава сам не понял, как это случилось. Он вскочил, словно пружина, выбросив кулак в сторону бородатого ухмыляющегося лица. Попал. Рука идет назад, нога - одновременно - вперед... Этот удар Макс мягко отбил, но сам не пошел в атаку и даже не принял никакой стойки. Ухмыляется себе - а лицо открыто, бей, кто пожелает!.. От последнего победного удара Славу удержал пристальный милин взгляд. Она спокойно пила пиво и смотрела на драку, скрестив по-турецки ноги. Больше никто не обращал на них внимания. Слава нелепо замер в красивой стойке только на секунду, но Макс уже успел демонстративно заложить руки за голову. Сдался. Из его разбитой губы на истоптанную землю капала кровь пополам со слюной, тянулась ниточкой, и Максу приходилось сплевывать. Из полиэтиленового мешка, лежащего за спиной, Мила достала еще пару округлых бутылок пива с отодравшимися этикетками, поставила их рядом: - Мой героический Слава, ты не хочешь немного перекусить? - следом она достала какие-то пирожки, кажется, хачапури. - Нам надо привести себя в порядок, - Макс почему-то покровительственно похлопал по плечу Славу и подтолкнул к морю, - Окунемся и мигом назад! - Валяйте, - отхлебнув еще пива, девочка откусила пирожок, брызнувший сок залил футболку и потек с подбородка на шею, грудь и живот. Макс кинул тряпку, похожую на полотенце, но Слава решил не вытираться, высохнет так... Увидев его обнаженным, возбужденно зашушукались две девицы с сумасшедшими глазами. Казалось, их покрасневшие глазные белки готовы лопнуть или просто выкатиться из-под слипшихся от густой туши ресниц. Почему-то испугавшись, Слава натянул штаны прямо на голое тело. - Обсох? - Макс хищно уплетал хачапури, на пакете оставалось всего две штуки, и Слава схватил сразу оба. - Путешествовать собрались? - пожевав, Макс снова ковырял палочкой в зубах и с наслаждением пил пиво. Он как-то по-питоньи обвился вокруг Милы, небрежно просматривавшей туристический проспект. Слава подавился и закашлялся. Бросив книжечку на землю, Мила заботливо била его по спине минут пять - Макс быстро пролистывал слипшиеся страницы. Откашлявшись, Слава попытался вернуть проспект, но Макс с улыбкой швырнел его в костер. - Ерунда какая! - Э-эй, - Мила успела вытащить обратно и потушить задымившиеся страницы, - Это не ваше! Вот и не трогайте! - Вы на сейшн идете? - спросил какой-то мальчик лет пятнадцати, он не очень твердо стоял на ногах, поэтому все время за что-то цеплялся - за деревья, кусты и палатки. Сейчас он уцепился за Славу. - А чей сейшн-то? - удивился Макс. - Говорят Кинчев и еще кто-то. - А ну его, - девицы с сумасшедшими глазами подошли ближе, - без денег не прорвешся, Костик тусовку бесплатно не пускает. Скурвился. Оставайтесь здесь, - они напрямую разглядывали Славу. Он смутился. - Да ладно, пошли просто так, - обтерев запачканые сажей и жиром руки о футболку, Мила бросила на девиц колючий взгляд. - Просто так, - она убрала проспект в глубину куртки, одела ее, несмотря на вечернюю жару, и потянула Славу, - Пойдем, герой, тебя здесь оставлять нельзя... Отшвырнув в кусты пустую бутылку, следом поднялся Макс. Скоро они с Милой о чем-то оживленно беседовали. Слава слегка отстал, но потеряться ему не дали, девочка постоянно оглядывалась. Можно сказать, что на этот раз все кончилось мирно, то есть без неожиданных происшествий. Тихонько посидели за столиком под открытым сумеречно-фиолетовом небом и, не торопясь, побрели обратно. Макс куда-то пропадал, потом снова объявлялся и снова пропадал. Мила держалась рядом, Слава старался не пить слишком много. Но все равно его ватные ноги в конце концов стали нелепо заплетаться и шаркать по бетонным плитам. Ступив под свод усыхающих деревьев палаточного городка, Слава рухнул... - Стрем! Стрем! Идут!!! Слава открыл глаза. Он лежал там же, гда свалился, на голой земле, усыпанной пустыми пачками из-под сигарет, какими-то этикетками. Под головой у Славы, как он только сейчас понял, лежала чья-то чужая вонючая ветровка. - Стрем! Они идут! Это кричал мелкий парнишка с круглыми испуганными глазами и густой курчавой шевелюрой. Кажется, именно этот парнишка вечером звал всех на какой-то "сэйшн". Но сейчас он звал непонятно куда. Да и кричал непонятно, что. - Идут? - переспросил Слава, - кто идет? - Урла! Урла! - замахал руками парнишка, - в мотоциклетных касках, с прутками! Слава огляделся. Небо стало совсем черным, искры костра уносились к звездам и прыгали среди них, сами, как оранжевые звездочки. На крики никто не реагировал. Все были пьяны и спали. Какой-то белобрысый верзила в черном комбинезоне, тоже пьяный, валялся с гитарой у входа в свою палатку и тихонько тренькал - без ритма и мелодии. Если действительно кто-то сюда идет драться, понял Слава, то драться прийдется в одиночку. Откуда-то появилась Мила, дернула за рукав. - Побежали наверх! Чего стоишь? - Драться надо... - неуверенно ответил Слава. - Тебе, что ли, надо? Давай, побежали! - А где Макс?.. Но Мила ничего больше не говорила, она тащила Славу за собой все выше. Ветки царапали кожу, кругом отвратительно пахло. Может, подумал Слава, это я сам от ветровки провонял? Нет. Пахла земля или, во всяком случае, то, что было под ногами. В темноте тут и там белели скомканные бумажки... Славу чуть не вырвало. - Сюда же все срать ходят! - Ну да, а мы мимо пробежим. Бежать, на самом деле, было невозможно. Только лезть, продираться между веток, перескакивать с одного кривого ствола на другой. Листья противно лезли в рот, сучки цеплялись за одежду, но Слава остеревенело продирался все выше и выше - не от урлы, а от этого грязного места. Наконец, ноги ступили на что-то твердое, ровное и сухое. Дорога, кажется. Мила тянула дальше, снова вверх. Больше уже ничем не воняло. Наоборот, приятно пахло сеном... Сено! Мягкое! - Мил, ляжем здесь. - Да ведь это... Но пьяный сон снова обрушился на Славу. Мила тихонько примостилась рядышком - на ворохе сена в чьем-то чужом дворе. Слава начал ворочаться, его руки подрагивали, будто он с кем-то борется. Мила решила, что во сне он встретил, все-таки, свою урлу. Но Славе снилась вовсе не урла. Славе снилась огромная говорящая овчарка. Овчарка стояла, растопырив ноги-столбы, и глядела прямо на Славу своими глазами, похожими на чайные блюдца. - Ты побежал! Ты трус! Ты весь в говне! - грозно сказала овчарка и оскалилась. Из круглых глаз ее к Славе устремились губительные желтые лучи. Слава проснулся с криком. Солнце светило прямо в лицо. А рядом, еще ближе, чем солнце, торчала влажная глупая морда овчарки. Овчарка вовсе даже не скалилась, а приветливо приседала и помахивала хвостом, рядом суетился щенок-переросток. "Тоже мне, цепные псы! - с трудом разлепил заспанные глаза Слава, - спустили вас на людей, а вы и рады!" - Хороший, хороший, - он ласково потрепал собаку по влажной от росы шерсти. Совсем под боком неловко зарывалась в куртку от теплого щенячьего языка Мила, пытаясь сохранить остатки слабого сна. - Уйди, да уйди ты! - Слава попытался отогнать щенка, но тот только отпрыгнул подальше и принялся звонко и весело лаять, обегая их кругами. Вылизав Славе лицо, старшая овчарка унеслась куда-то в кусты. Тявкнув еще раз, щенок убежал следом, но Мила уже проснулась. Дорога была прямо под ними, метра два вниз, еще дальше спускался почти отвесно склон, густо поросший деревьями. Как они вчера по нему поднялись? - Вернемся? - спросила Мила. - Зачем? - Слава поежился, представив ночное восхождение среди мятых бумажек. - Давай поглядим, как там... урла-то эта пришла или нет? - Мила отряхнула сено с волос и нагнулась к сумке. - Расческа есть? Заметив шевеление на противоположном склоне - сквозь кусты и кривые деревья кто-то лез вверх, Слава подобрал с земли палку и невольно принял боевую стойку. - Свои, свои, - пробурчал Макс, вылезая на растрескавшийся асфальт шоссе, - как вы тут по этому говну ночью-то пролезли? Макс придирчиво осмотрел свою обувь и брюки. За спиной у него болтался длинный рюкзак на аллюминиевой раме, помятый кан где-то затерялся. - Ну, что? Двинем отсюда? - Спросил Макс почему-то у Милы. - А куда?- Удивилась девочка. - Давайте позавтракаем? У нас килька есть, - она повертела в руках две плоские банки без этикеток, - открывалку найдете? Макс достал универсальный нож походника - два сложенных лезвия, большое и маленькое, вилка, ложка и почему-то пилочка для ногтей. Он легко открыл банки. Внутри оказались сомнительные фрикадельки, может быть и из килек... - Так куда двинем-то? - переспросила Мила, отшвырнув пустую жестянку в кусты. Макс равнодушно пожал плечами. В этом его равнодушии сквозила странная заинтересованность: - Хотите ботсад посмотреть? - Зачем? - Мила удивилась еще больше. - Ну, бамбук там всякий или рододендроны... Красиво. Достопримечательность Крыма! Вот и в буклетике вашем... Мила развернула обгоревшую книжицу. - Славик, вы хотите полюбовться на достопримечательности? - девочка ткнула пальчиком в фотографию неестественно изогнувшейся сосны на крутом склоне. - Нет. - Слава выгребал солому из-под пропахшей потом рубашки, - не хочу достопримечательности. - С утра пораньше подгреб Поганка со своими друзьями, панков наших вниз вышибли, - с неприятной усмешечкой процедил Макс, - И чему-то сами очень удивились... А то на троллейбусе, с ветерком... Проедем пару остановочек, на пальмы посмотрим! Ласково чирикали утренние птички, солнце светило все жарче. На дороге почему-то было пусто. И тихо. Только птички. - Культурная программа! - задумчиво процедила Мила, - А вы, значит берете на себя попечительство о больных детях? - У меня свои игры, у вас - свои, - Макс пошебуршил бороду. - До ботсада можем вместе двинуть. А дальше уж как сложится. До остановки шли молча, быстро и не оглядываясь. Троллейбус был почти пуст. Макс сразу заснул, Мила смотрела в окно на поросший лесом крутой склон с редкими каменистыми осыпями. - ...Следующая остановка - Никитский ботанический сад... - слова в динамике хрипели, сливаясь в неясное шипение. Поэтому Слава сначала не понял, что они уже приехали. Никакого сада видно не было. Слава ожидал увидеть сразу вывеску, как в зоопарке, только с намалеванными пальмами и яркими красными цветами. Но Макс, подхватив свой длинный рюкзак, уверенно двинулся по дороге вниз, в сторону моря... Спуск утомил, уже слишком палило солнце, хотелось в тень или в синюю глубь воды. Перед входом пришлось брать билеты, ждать зачем-то экскурсавода. Экскурсавода ждала еще группа мелких вьетнамцев, в основном - молодые тоненькие девушки, а еще две улыбчивые старушки в черных брючках и ушастый молодой человек в сером костюмчике с галстуком. Вьетнамцы весело щебетали по-своему, щелкали дешевыми фотоаппаратами и держались как-то неуловимо сообща, похожие на маленький разворошенный термитник. У Макса с собой оказалась пластмассовая бутыль с минералкой, Мила купила себе мороженное. Ботаническим сад назывался только из-за нелепых и почти неразличимых в траве нашлепочек-этикеток с названиями этой самой травы и деревьев. Кее-где виднелись пальмы, кое-где сосны, яркие цветы на клумбе и конотеатр. Они прошли мимо нелепого гигантского портика. На колоннах облупилась белая краска. Вьетнамцы все также воссторженно разглядывали громоздкие постройки тридцатых годов и фотографировали. Никто им этого не заприщал, хотя Слава заметил у входа строгую табличку. Тяжелую сумку с барахлом, ясное дело, пришлось ташить Славе. Поэтому с каждым новым шагом в его теле лопались тонкие струны терпения, а в измотанной душе закипали по очереди ярость, обида, сухая ненависть и что-то еще. Все это складывалось и переливалось в разнообразные узоры, словно под стеклышком игрушки-калейдоскопа. - Все! Не могу больше! - Слава устало бухнулся на скамейку под каким-то зеленым кустом. - Если вам еще что-то интересно, сами дальше тащите! - он демонстративно швырнул сумку куда-то под скамейку и с наслаждением растянулся на теплых досках. Напротив приятно журчала вода, стекавшая водопадиком из одного прямоугольного бассейна в другой. В заросшем травой бетонном прудике плавали яркие красные караси - золотые рыбки. Любопытные детишки кидали туда хлеб и пытались поймать хоть одну... - Слышь, - попросил Славу Макс, скинув на горячий асфальт свой похожий на распухшую кишку рюкзак. - Я тут мигом... Слава только лениво проводил взглядом его широкую спину. Не выспался, в голове что-то тихонько трещало и щелкало, как в забытом телевизоре, потерявшем нужную программу. Щурясь на ярком полуденном солнце, Мила вместе с малыми детьми пыталась выловить в бассейне рыбку. Один раз ей это удалось - алое пятно выскользнуло из тонких темных пальцев и забилось на шершавом бетоне, потом бултыхнулось обратно в воду. Дети счастливо загалдели. Приветливо заулыбались молодые вьетнамочки, чуть приотставшие от своей группы. Дисциплинированная группа уже свернул