– Он должен знать, – шепчу я.
– Кто?
– Маркус. Он должен знать.
Мой отец вздыхает.
– Сейчас не подходящий момент, но я согласен. Я позвоню ему.
Я опускаю голову, когда он уходит по коридору. Я начинаю рыдать, сжимая руки, и сквозь слезы молюсь, чтобы с моей дочерью все было хорошо. Пожалуйста, пусть она будет в порядке.
Глава 19
Катя
– Что происходит? – спрашивает Маркус, стоя передо мной.
Он одет в костюм, словно целый день работал. Скорее всего, так и есть. Мой отец не сказал ему, зачем он здесь; единственное, что он сказал, это то, что он должен приехать.
– Я должна тебе кое-что сказать…
Он смотрит на меня.
– Ты больна?
– Нет.
Его лицо становится бледным.
– Катя…дерьмо…ты беременна?
Я вздрагивают от боли при звуке его голоса. Слезы снова выступают, и я оборачиваю руки вокруг себя.
– Нет, – шепчу я. – Нет, но…
– Господи, Катя, не думаешь ли ты, что мы уже достаточно наигрались в гребаные игры? Зачем я здесь?
Я смотрю на него сквозь слезы. Пора. Я знаю, что пришло время. Но я бы хотела сделать это раньше. Это несправедливо по отношению к нему. За это он будет ненавидеть меня еще больше.
– Я здесь, потому что…– я сглатываю, и мое тело начинает трястись, – потому что…
– Катя, – предупреждает он.
– Я здесь, потому что наша дочь больна.
Я слышу его резкий вдох и смотрю, как он делает несколько шагов назад. Его глаза широкие и растерянные, его рот раскрыт. Он слегка качает головой, а потом пристально смотрит в мои глаза.
– Что ты сказала?
– У тебя есть дочь, Маркус, – хриплю я. – Ее зовут Пенни, и ей практически год.
– Ты лжешь, – говорит он скрипучим голосом, отступая.
– Нет, это не так. Ты видел ее. В парке с Кэнди.
Он смотрит на стену, и я вижу момент, когда он осознает.
– Нет, – задыхается он.
– Она больна. Они думают, что это воспаление легких. Я не хотела тебе это вот так сообщать, но…
– Но что? – вдруг орет он. – Ты думаешь, что рассказать мне сейчас, когда мой ребенок в опасности, это подходящий момент?
– Маркус, – говорю я, стоя, – я никогда не хотела, чтобы ты узнал это вот так.
– Да неужели? – горько смеется он. – Ты сделала все возможное, чтобы уничтожить меня, Катя. Большую часть этого я заслужил…но это…
– Маркус.
– Ты долбанная сука, – говорит он, задыхаясь.
Я вздрагиваю.
– Мне очень жаль.
Он стреляет глазами и стискивает челюсть.
– Ты хочешь заставить меня заплатить? – хрипит он. – Ты хочешь, чтобы это обжигало? Ну, поздравляю, ты добилась этого. Ты вырвала мое сердце, растоптала его и засунула обратно. Теперь ты счастлива? Хорошо ли ты чувствуешь себя, зная, что уничтожила меня?
– Маркус, – умоляю я.
– Так ли это? – кричит он, шокируя меня.
– Мне жаль.
– Тебе жаль, – рявкает он. – Тебе жаль? Я сделал дохрена всего, Катя. Я монстр, я разбил тебе сердце, но я никогда, никогда, никогда, блять, не заслуживал того, чтобы узнать о своей маленькой девочке, пока она лежит на кровати в опасности.
Слезы стекают по моим щекам.
– Ты прав. Я знаю, что ты прав, и мне жаль, – шепчу я.
Он, качая головой, поворачивается и уходит по коридору.
– Маркус, – кричу я, бросаясь за ним.
Он проходит через парадные двери под холодные потоки дождя. Я следую за ним, хватая за пиджак, прежде чем он доходит до машины. Он поворачивается и орет.
– Как ты могла? Как ты могла скрывать ее от меня? Я знаю, что сделал тебе больно. Не думаешь ли ты, что я уже заплатил за то, что сделал? Но ты скрывала ее от меня…Ты думала, я не любил бы ее? Ты думала, что она не имела бы значение для меня?
– Я не…
– Чего ты хочешь от меня? – хрипит он, внезапно его голос ломается. – Чего ты хочешь? Ты хочешь меня на моих гребаных коленях?
Он опускается на колени, и мое сердце разрывается.
Он поднимает руки и сжимает голову.
– Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, каким я был чертовым идиотом? Как я хотел, чтобы этого никогда не происходило? Как я влюбился в чертового ангела, а затем уничтожил ее? Ты хочешь, чтобы я умолял, Катя? Чего ты хочешь? Ты хочешь моей смерти? Из-за этого твое сердце почувствует себя лучше?