Я снова повернулась к окну, пока мама перебирала прихватки.
— Конечно же, кто-то из них мог проскользнуть мимо меня, — сказала она, с громким звуком открывая дверцу старой духовки. — Это вполне вероятно.
Снаружи не было ни малейшего движения.
Скорее всего, там никого и не было. Это просто нервы. И паранойя. Как и до этого, когда я забежала в дом и наверх. Возвращение домой довело меня до предела и хотелось думать, что никто меня не будет в этом винить.
Я нервно жевала нижнюю губу и думала о новостях, что слышала по радио. Желудок сжался, и я сцепила руки.
— Я слышала кое-что по радио. О пропавшей девушке из Фредерика. — Мама остановилась на полпути. Наши глаза встретились и, когда она ничего не сказала, я почувствовала, как узел в моем животе затянулся. — Почему ты ничего не сказала? — спросила я.
Мама снова сосредоточилась на духовке.
— Я не хотела тебя волновать, чтобы ты нервничала и огорчалась. — Она легонько покачала головой. — И я не хотела, чтобы ты передумала возвращаться домой.
Я мягко вздохнула. Неужели мама считала меня настолько нежной, что исчезновение женщины в ближайшем штате заставит меня передумать? Сразу после того, как все произошло, я и правда была довольно слабой. Прежняя я могла бы сломаться, но сейчас я совершенно другая девушка.
— То, что произошло с той женщиной — ужасно, но ты знаешь, что они говорят. Чаще всего, в исчезновении кого-то виноват близкий ему человек, — сказала мама, — скорее всего, муж.
Вот только, когда подобное случилось со мной, он не был мне знакомым. Это был тот, кого я и не подозревала, пока не стало слишком поздно.
Спустя несколько часов, я помогла подать ужин прелестной взрослой паре, которая остановилась на третьем этаже, и семье из трех человек из Кентукки, которые приехали навестить родственников и теперь стояли посреди своих новых апартаментов.
Боже, было так странно оказаться здесь снова.
Вроде все так же, но в то же время по-другому.
За ужином все прошло хорошо, однако было странно делать то, что когда-то казалось второй жизнью, спустя столько лет. В каком-то смысле, это было даже похоже на обязанности личного ассистента. Как и с мистером Бергом, мне предстояло предугадывать, что может понадобиться. Просто это было уже немного другое. Вроде того, что надо наполнить бокалы или заменить тарелки.
Убираться я все еще не любила — некоторые вещи остаются неизменными.
Но пока я убирала тарелки и ополаскивала их, прежде чем поставить в посудомойку, а мама готовила кровати, я не изводила себя плохими мыслями. Мой разум был благословенно пуст до того момента, как я поднялась наверх.
Чердак был разделен на две с половиной комнаты. Папа скончался прежде, чем закончили третью, и она так и осталась нетронутой за закрытыми дверьми. Я не была уверена, что с третьими апартаментами когда-либо закончат, а даже если и так, то не могла представить, зачем они нужны. Мне-то уж точно не понадобится место в ближайшее время.
Или вообще когда-нибудь.
Я бездумно потерла безымянный палец левой руки правой. Даже покинув этот город и шесть лет посещая психотерапевта, я не думала, что когда-нибудь надену свадебное платье или позволю хоть кому-то надеть кольцо мне на палец.
Мой врач говорил, что это может измениться, но я серьезно сомневалась в этом. Я даже не смогла заставить себя пойти на третью свадьбу своего бывшего шефа. От одной мысли о торжестве сводило желудок.
Наконец, поняв, что я делаю, я опустила руки и сосредоточилась на своей комнате.
Она была не совсем такой, какой я ее помнила. Появились подозрения, что мама внесла свои коррективы. А может, мне так казалось, потому что исчезли вещи бабушки и места стало больше, даже воздух стал свежее. Сейчас в комнате пахло тыквой с пряностями, а не пылью и старостью, тут было мило и комфортно в уютном смысле.
Жилая зона была объединена с небольшой кухней, на которой был лишь холодильник, микроволновка и раковина. Мне понадобились лишь барные стулья кухонного островка. Мой роскошный и мягкий диван доставили сюда из Атланты с другими необходимыми вещами; любимые, светло-серые пушистые пледы, в которые мне так нравилось заворачиваться, тоже лежали на спинке дивана.
Спальня была просторной, гардеробная — маленькой, между гостиной и спальней располагалась большая ванная на чугунных лапах, что меняло размеры комнаты.
Остаток вечера я провела, приводя в порядок апартаменты, что в основном включало в себя настройку телевизионных каналов и разгрузку вещей в гардеробе, глядя на количество которых, я пожалела, что не раздала большую часть. От данного занятия у меня уже заболели мышцы.