На самом деле совсем наоборот.
Он остановился у подножия её крыльца и уставился прямо на неё.
— Твоя новая система сигнализации не принесет тебе много пользы, если ты будешь снаружи.
— И запереться внутри до конца моей жизни тоже не принесет мне много пользы.
Его губы растянулись в полуулыбку.
— Туше.
Она не улыбнулась в ответ.
— Есть ли причина для этого небольшого визита?
— Да, я хотел проверить тебя.
Она покачала головой.
— За мной не нужно присматривать 24 часа в сутки.
Он поставил ногу на первую ступеньку.
— Может быть, не стоит быть слишком уверенной в этом.
Она пыталась прочесть выражение его лица. Свет с крыльца осветил его.
— Что ты выяснил?
— Я переговорил с семьей Эветт. Они рассказали, что она связалась с мужчиной по имени Роберт Эддерли… они встретились около недели назад на балу. Эветт, казалось, была сильно влюблена в парня, и она рассказала матери, что он — идеальный. Умный, красивый, богатый.
Айви ждала.
— Вот только мать… и никто из друзей Эветт… на самом деле не встречался с Робертом. И когда я попытался найти парня, то не смог. По крайней мере, не с парнем, соответствующего этому описанию. Я нашел только одного Роберта Эддерли, живущего в Мобиле, но это джентльмен восьмидесяти восьми лет от роду, в настоящий момент проживающий в медицинском учреждении.
— Ты думаешь, что её любовник назвался фальшивым именем.
— Думаю, он скормил ей большое количеством лжи. Думаю, он подобрался к ней близко, наслаждался ею, использовал её, а когда закончил…
«Никаких ран оборонительного характера».
— У неё даже не было шанса защитится, — произнёс Беннетт.
Айви потёрла руки.
— А другие, о которых упоминал доктор Баттисте? У них тоже были в жизни таинственные мужчины? — хотя она уже знала об этом.
— Ты мне расскажи, — предложил он.
Ох… ёй…
— Потому что Фиона Харгрейв… а именно она была той женщиной, которую обнаружили в Мобиле около двух лет назад… её мать рассказала, что она сегодня уже разговаривала со следователем. С женщиной, которая хотела узнать о мужчинах в жизни Фионы.
Айви пожала плечами.
— Виновна.
Он поднялся на ступеньку выше. Теперь они находились на уровне глаз.
— Ты уже знаешь, что у Фионы тоже был любовник, с которым никогда не встречалась её семья. Мужчина, назвавшийся Уильямом Уокером.
Она кивнула.
— У жертвы в Новом Орлеане тоже был любовник. И её семья не встречалась с ним.
Эту часть они не упустили.
— Ни один из любовников на похоронах не объявился, — добавил Беннетт. — Парень просто растворялся, когда женщины оказывались мертвы.
— Конечно, он исчезал, — произнесла она, — мягко говоря, когда он заканчивал с ними, то переключался на кого-то нового…
«Как он сделал со мной». Тело Эветт едва ли остыло, а он уже мучил Айви. Только…
— Он не пытался соблазнить меня.
— Это, бл*дь, хорошо, — пробормотал Беннетт.
Она покачала головой.
— Нет, ты не понимаешь. — И да, она переговорила с семьями. Она позвонила им и сказала, что она частный детектив, заинтересованный в раскрытии нераскрытых дел. Сначала они сомневались, но потом ответили на её вопросы.
«И были благодарны… даже рады, что кто-то по-прежнему ищет ответы». Потому что они чувствовали, как будто, когда они похоронили своих дочерей — весь остальной мир забыл о них.
— Все эти женщины были увлечены мужчинами, которых знали. — Это было ясно по телефонным звонкам. — Они рассказывали своим семьям замечательные вещи об этих мужчинах. — И, если это был один и тот же мужчина. — Но он не пытался очаровать меня или обмануть. Он пришёл за мной, показал мне свою суть. Не претворяясь кем-то ещё.
«Почему?»
Она не видела его лица. Она бы не узнала, если бы он подошел к ней и стал заигрывать. Чёрт, да она до сих пор не знает, как он выглядит.
— Со мной всё по-другому, — сказала Айви. И это заставило её занервничать.
— Возможно, просто ты другая. — Беннетт посмотрел на неё. — Ты видела, как он убивал. Возможно, это делает тебя другой. А возможно, ты увидела его таким, какой он есть, и, возможно, ублюдку это понравилось.
Дрожь прокатилась по ней.
— Возможно.
Было хорошо, находиться с ним на уровне глаз. Находиться так близко к нему. Их тела были так близко, но не соприкасались. Искушение прикоснуться к нему было таким сильным, но она не пошевелилась.