– Маркус.
Он наклоняется, переворачивая меня на спину,и его тело накрывает меня сверху. Я зло вскрикиваю, толкая его в грудь, но он не двигается.
– Перестань бороться со мной, Катя, – шипит он.
– Может, ты должен был бороться за меня. Может быть, будет лучше для всех, если я просто уйду.
– Нет.
Слова получаются хриплыми, такими настоящими, глубокими, и мой рот закрывается. Его рот находит мою шею, и он нежно меня целует. Черт бы его побрал. Чтоб его. Его пальцы пробегаются по моим бокам, его рот двигается по моему телу, и я знаю, что он берет вверх. Он побеждает. Он успокаивает меня. Он заставляет меня простить его с каждым касанием.
– Скажи, что ты любишь меня, Катя, – требует он хрипло.
– Нет, – стону я, когда его губы двигаются вниз по моей шее.
– Скажи мне, Катя.
– Сказать тебе то, что ты отказываешься сказать мне? Нет! – восклицаю я.
Его рот находит мои груди и он посасывает их сквозь ночнушку. Мое тело выгибается вверх.
– Катя, – предупреждает он.
– Пошел ты, Маркус Тандем.
Он рычит, низко и угрожающе, но я не сдаюсь. Я не отдам ему то, что он пытается вытащить. Не сегодня. Даже если я чувствую это, каждым дюймом своего тела, он не прорвется через эту стену.
– Ты простишь меня, – гудит он напротив моей кожи.
– Нет.
– Да.
Он победил.
Он заставил меня простить его своим ртом между моих ног.
Затем своим членом глубоко внутри меня.
И я вернулась обратно к началу.
Абсолютно потерявшая голову из-за него, и теряющая часть своей души.
Глава 16
Тогда
Катя
– Катя! – моя мама плачет в трубку.
– Мама? Что не так? Что-то случилось?
– Да, кое-что, безусловно, произошло. Катя, я не понимаю, зачем ты сделала это для меня? Я же знаю, что ты не можешь себе этого позволить, дорогая.
Ауч?
– Мама, подожди минутку, давай с самого начала. Я не совсем понимаю, о чём ты говоришь?
– Кресло…
Инвалидное кресло?
– Что случилось? Неужели оно сломалось?
– Катя, – тихо говорит она. – Новое.
Новое?
Причём тут новое?
– Я не понимаю. Я не покупала инвалидное кресло.
– Ты... ты этого не делала?
– Нет, мама.
Тогда кто?
– Там записка на коробке, подожди, я сейчас посмотрю.
Она затихает, затем через мгновение начинает задыхаться.
– Мама? – Я уже плачу. – Что там?
– Здесь... здесь написано… Я надеюсь, что это делает вашу жизнь легче. М.
М.
О, Боже, Маркус.
– Маркус. – шепчу я про себя.
– Я думала, что между вами не было ничего серьезного, Kэт?
– Не было.
– А сейчас?
Я говорила ему, что я тяжело работаю и не могу себе этого позволить. Он организовал ей подарок. Я сказала ему, что мой босс был мудаком. Он изменил это. Маркус пытается доказать мне, что он настроен серьёзно, и я начинаю в это верить.
– Мама…
– О, Катя, – шепчет она, прежде чем я могу возразить. – Это удивительно. Я не могу… Я так счастлива.
Она счастлива.
Мое сердце разрывается, и я знаю, что не могу спорить с этим и расстраивать её. Я также знаю, что Маркус обернёт это таким образом, что я ему буду обязана. Какая-то часть меня хочет быть ему обязанной; но другая часть меня боится. Однако именно это заставляет моё сердце раскалываться. Сегодня был один из лучших дней в моей жизни. Когда я вернулась на работу, мой босс извинился, повысил мне зарплату и сократил мои рабочие часы.
Что бы Маркус не сделал, это всё изменило.
И при этом, он изменил мою жизнь.
Я беру себя в руки и говорю в трубку:
– Я должна идти, мама, но я помогу тебе настроить его, как только вернусь домой.
– О, оно электрическое! – восклицает она.
С улыбкой, я вешаю трубку и машу рукой такси.
А потом я направляюсь к Маркусу домой.
~ * ~ * ~ * ~
– Маркус на месте? – спрашиваю я, опершись бедром на стойку ресепшена.
– У него встреча, – бормочет администратор. – Его долго не будет.
– Могу я увидеть Кэнди?
Она прищуривает глаза.
– Могу я узнать причину, по которой вы хотите его видеть?
О, вот кто меня не любит. Интересно, не она ли та администратор, которую я видела в последний раз, когда была здесь. Возможно, она одна из бывших любовниц Маркуса. Это бы меня ни капельки не удивило.