О, отличная новость. Мне только что позвонили с «Биографического канала» сказать, что они согласны продюсировать моё интервью-шоу под названием «Оголённый нерв». Главным образом я собираюсь интервьюировать актеров и политиков и спрашивать их о том, о чем они обычно не рассказывают. Здорово. А вот в пресс-релизе сказано, что «Биографический канал» объявил и о производстве еще одного нового шоу — Small Medium at Large, об экстрасенсе ростом в четыре фута, практикующем китайскую медитацию для связи с умершими. Это замечательно, и, может быть, я сделаю небольшое интервью и с ним. Воображаю себе реакцию людей, прочитавших этот выпуск: «У Шатнера будет интервью-шоу?»
… таким образом, я прочитал «Братьев Карамазовых», но это было выше моего понимания. Это очень сложное для чтения произведение. Классическая история о русской семье девятнадцатого столетия, расколотой деньгами, страстью, отцеубийством, любовью и снегом. Уймой снега. В конечном счете мне предложили роль Алексея, самого младшего из братьев Карамазовых. Юл Бриннер был моим старшим братом, Дмитрием, замышлявшим получить отцовское наследство. Ли Джей Кобб был нашим распутным отцом, чей характер можно описать его же словами: «Каждый человек должен умереть на собственно выбранном поле битвы; мой выбор — постель».
Это был мой звёздный шанс, эта роль могла сделать меня звездой! Хотя она и не сделает меня богатым, но впервые за свою карьеру я смогу почувствовать себя финансово обеспеченным. Даже работая так часто, как мне удавалось, у меня так и не получилось скопить более восемнадцати сотен баксов. Такова была моя цель — иметь более восемнадцати сотен долларов в банке; и эта роль поможет мне ее осуществить.
Мы с Глорией купили небольшой спортивный автомобиль, кабриолет. Упаковали все наши вещи, опустили верх и помчали по Америке. Когда мы приближались к Лос-Анджелесу, я поднял верх, и в этой внезапной тишине осознал, что не говорил с женой четыре дня. Эта дорога отдалила нас друг от друга, и я не уверен, что мы когда-либо снова станем ближе.
Мы арендовали квартиру в жилом комплексе в Вествуде, популярном месте среди людей из сферы развлечений. Среди них была красивая молодая женщина, целый день сидевшая возле бассейна. На ней всегда были большие солнечные очки, и она никогда ни с кем не разговаривала. Она была так загадочна. Что это за тайна, что не позволяет красавице покидать здание и говорить с людьми? Только позже я узнал, что ее там упрятал Говард Хьюз, который ни разу так и не появился. То была ее работа — ждать человека, который никогда не придёт. Но видеть её там, день за днем, — всё это так прекрасно вписывалось в мои представления о Голливуде.
А сейчас я вам расскажу о своём посвящении в мир кинобизнеса. Ранним утром, пока я ехал к киностудии M-G-M, где мы должны были начать работать, я всё думал о просьбе отца не становиться приживалой. Пять лет у меня ушло на это, и вот сейчас я был буквально на пути к тому, чтобы стать кинозвездой. Это было невероятное чувство. Я остановился у центральных ворот, и охранник потребовал мой пропуск. Звали его Кен Голливуд, я никогда это не забуду. Пропуска у меня не было. Мне не нужен пропуск, — объяснял я, — я снимаюсь в основной кинокартине. Он посмотрел в свой планшет и помотал головой: «Вас нет в списке».
«Я Уильям Шатнер, — ответил я; и ради драматического момента этой книги я предположу, что капельки пота выступили у меня на лбу. — Понимаете, я должен быть на площадке в девять часов…»
«Вас нет в списке», — повторил он твёрдо, указывая мне развернуться и покинуть M-G-M. Я проделал весь путь обратно до Вествуда и просидел в квартире всё утро до тех пор, пока недоразумение не прояснилось. Очевидно, кто-то забыл включить меня в список. Вероятно, это должно было мне дать кое-какое представление о моей важности для этого кинопроекта.
«Братья Карамазовы» — мой первый опыт съемок в высокобюджетном фильме. Большинство телешоу, в которых я раньше работал, занимали по времени меньше недели, и их бюджеты было настолько малы, что мы даже снимались в своей собственной одежде; расписание же съемок этой картины было составлено на несколько месяцев вперед. Что меня поразило с самого начала, так это огромные суммы, потраченные на что угодно помимо самого производства фильма. Ланчи стоили больше, чем все постановки «Театра 90» (Playhouse 90). Еда, машины, привилегии — огромные суммы денег, потраченные на всё, кроме кино, были поразительны. И кажется, что никто этого даже не замечал.