– Вы должны думать, как они [департамент паркового хозяйства]. Они думают: «Что может пойти не так? Что скажут евреи? Что скажут ирландцы? Что скажут поляки?»
Дед работал с Христо и Жанной-Клод 26 лет, на его счету сотни собраний, комитетов, прошений и мероприятий по сбору средств. «Я знаю, однажды это произойдет», – всегда говорил он. И однажды это действительно произошло: Центральный парк захлестнуло море шафрановой ткани, странное и прекрасное.
Фильм заканчивается открытием «Ворот» в 2006 году. Моего деда можно увидеть сидящим между супругами в машине, которая едет по Центральному парку. Его спина не такая прямая, как в 1979 году, хотя и прямее, чем в 2010-м, но он по-прежнему полон своего вечного детского удивления. «Ничего себе! Здорово!» – восклицает он, когда машина проезжает сквозь «Ворота».
Дед любит повторять: «На это ушло всего 26 лет». Примечательная статистика. Настоящий урок упорства, оптимизма и стойкости. Небольшой арт-проект, который удалось воплотить в жизнь.
Я часто задаюсь вопросом: а что если именно неослабевающий оптимизм и целеустремленность – секрет его долголетия? Некоторые исследователи отвечают на мой вопрос положительно. Пятнадцатилетнее исследование Университета Дьюка показало, что смертность среди оптимистично настроенных пациентов с заболеваниями сердца на 20 % ниже. Другие исследования показывают, что разницы нет. Особенно слаба связь между оптимизмом и излечением от рака. Что бы ни обещали поп-психологи и книги вроде «Тайны»[70], позитивное отношение не исцелит вас от рака.
Не менее важно, что чрезмерный оптимизм скорее вреден. Чтобы регулярно проходить медосмотры и принимать лекарства, нужно быть довольно реалистичным и осторожным. Девяностолетнее исследование продолжительности жизни, которое завершил Говард Фридман, профессор психологии Университета Калифорнии в Риверсайде, показало, что слабая, но постоянная обеспокоенность состоянием здоровья соотносится с большей продолжительностью жизни.
Именно этой позиции я и собираюсь придерживаться: умеренный оптимизм и капля беспокойства. Мне это по силам.
Когда я ухожу, дед опирается на подлокотники и, несмотря на мои протесты, пытается встать. Чтобы удержаться, он хватается за Джейн. Он наклонился вперед. Его позвоночник согнут под углом 45 градусов к земле, он едва стоит на ногах.
– Скоро увидимся? – спрашивает он.
– Конечно, – отвечаю я.
Подводим итоги. Четвертый месяц
Вес: 75 кг
Пройдено за написанием книги: 137 км (моя цель – написать книгу на 1600 км)
Съедено грецких орехов: 790 штук
Приседания в тренажере: 3 подхода, 15 повторов; масса утяжелений: 18 кг
Выпито козьего молока: 10 стаканов (согласно The «Правилам долголетия», козье молоко – напиток обществ с самой высокой продолжительностью жизни)
Общее самочувствие: посредственное. Я простудился. Несмотря на то что бо́льшую часть своего времени я посвящаю здоровью, я простудился
В книге Ah-Сhoo!: The Uncommon Life of Your Common Cold[71] Дженнифер Аккерман приводит великолепную цитату поэта XIX века Чарльза Лэма: «Если мне скажут, что завтра наступит конец света, я лишь спрошу: “Правда?” …Моя голова – будто чердак на Граб-стрит[72]».
Моя голова действительно как чердак. Ни одной ясной мысли. Но в отличие от Лэма я чувствую не апатию, а раздражение. Как организм мог меня подвести?
Впрочем, стоит ли удивляться? Моя иммунная система всегда была излишне гостеприимна. Она радушна сверх всякой меры, эдакая южная хозяйка, приглашающая милых микробиков пройти и отведать артишоков. Я болею буквально каждый месяц. Джули, в свою очередь, простужается редко. Дети должны быть мне благодарны за то, что, женившись, я продвинулся вверх по иммунной лестнице.
В этот раз я использую только средства и методы, эффективность которых доказана хотя бы наполовину: принимаю цинк, полощу горло соленой водой, сплю и промываю нос при помощи нети-пота. (У всего остального – эхинацеи, витамина C, грелки на голове – нет, к сожалению, научной базы.)
Нети-пот удивил меня больше всего. Он похож на чайничек, но предназначен не для того, чтобы наливать малиновый чай в чашку, а для того, чтобы заливать соленую воду в ноздри. Вода льется в придаточную пазуху носа, плещется там какое-то время и стремительным потоком выливается через другую ноздрю. В основе лежит промывание носовой полости: слизь разжижается и легче отходит.
Это совершенно противоестественное ощущение, когда у вас в голове течет река. Я кашлял. Фыркал. Это было ужасно! Я наклонял голову под невозможными с точки зрения анатомии углами. Но в итоге результат оказался гораздо лучше, чем я ожидал. Я почувствовал такую свободу и простор, как будто у меня в голове штат Монтана. Я собираюсь пользоваться нети-потом каждый день.