– Вы можете называть меня герр Вольф, – насмешливо проговорил тот.
– Думаю, это не настоящее ваше имя, но сойдет и такое.
– Конечно, ведь вам нужно как-то ко мне обращаться. Как, кстати, вы называли покойного Гельмута Ланга?
– Никак, – Маркиз поморщился, – я его ни разу не видел до сегодняшней ночи.
– Как хотите, как хотите…
Орангутанг принес два пластмассовых стаканчика скверного кофе и удалился.
– Итак? – проговорил Маркиз, прихлебывая горячую бурду. – Зачем я вам понадобился?
– Дело в том, – начал Вольф, откинувшись на спинку неудобного стула и обхватив тонкими руками колено, – что у господина Тизенхаузена было две дочери.
Пауза затянулась, и Маркиз, чтобы прервать ее, спросил:
– Какое отношение ко мне имеет состав его семьи?
Герр Вольф прикрыл глаза тяжелыми веками и продолжил:
– Его младшая дочь пребывает в добром здравии и находится в родительском доме, старшая же несколько месяцев назад погибла. Погибла она у вас, в России. Господин Тизенхаузен очень тяжело переживал смерть дочери, что, однако, не помешало ему получить очень большую страховку. А некоторое время назад мы получили косвенную информацию о том, что девушка жива. Да, я не сказал вам, что представляю страховую компанию, которая выплатила страховку.
– Какой, однако, удивительной властью обладают в вашей стране страховые компании! – с иронической усмешкой произнес Маркиз. – Вы можете даже приказывать офицерам полиции!
– Я же сказал, что мы выплатили очень большую страховку. А большие деньги – это большая власть.
– Так чего же вы хотите от меня? – устало проговорил Маркиз.
– Мы хотим, чтобы вы с вашей подругой поехали в Россию и нашли фрейлейн Тизенхаузен. Или неопровержимое подтверждение ее смерти. Лучше – ее саму.
– Как же получилось, что вы заплатили страховку, не убедившись в смерти девушки?
– Безусловно, мы получили достоверные доказательства. Если мы с вами найдем общий язык, я ознакомлю вас с ними. Но любые доказательства могут оказаться фальсифицированными. Поэтому я и сказал вам, что лучшим результатом вашей поездки будет живая фрейлейн Тизенхаузен.
– Что будет со мной и с Лолой, если я откажусь от вашего предложения? – осведомился Леня.
Герр Вольф пожал плечами:
– Трудно сказать… Возможно, десять лет, возможно, больше… Я не берусь предсказывать решение суда. Девушка, как сообщница, получит несколько меньше.
Маркиз допил остывший кофе и поморщился:
– То есть, герр Вольф, вас следует понимать так, что вы делаете мне предложение, от которого я не смогу отказаться.
– Отчего же? – Вольф насмешливо пожал плечами. – Пока человек жив, у него всегда есть выбор.
– Это всего лишь цитата, – пояснил Маркиз, – в моей любимой книге «Крестный отец» старый гангстер называл так предложение, сделанное под дулом пистолета.
– Вы видите у меня в руках пистолет? – Герр Вольф высоко поднял руки. – Я принципиально никогда не ношу оружия.
– Ладно, оставим эту пикировку, – Маркиз поставил на пол пластмассовый стаканчик, – если уж вы не оставляете мне выбора, давайте хотя бы перенесем наш разговор в более приятное место, а то сами эти стены, – Леня обвел рукой унылую комнату, выкрашенную в безнадежный и официальный грязно-зеленый цвет, – сами эти стены внушают мне пессимизм и неуверенность в будущем.
Через час Маркиз, Лола и герр Вольф сидели в гостиничном номере, потягивая настоящий, хорошо заваренный мокко. Лола была в халате, с головой, обернутой полотенцем на манер тюрбана, – она сказала, что не способна разговаривать ни о каком деле, пока не смоет с себя запах полицейского участка, а Маркиз потребовал ее участия в разговоре, заявив, что она – его полноправный партнер и поэтому должна выслушать весь рассказ из первых уст.
– Итак, – начал герр Вольф свой рассказ, – старшая дочь господина Тизенхаузена, фрейлейн Моника, была девушкой увлекающейся, темпераментной и всегда доставляла своему отцу немало забот. Молодежь, знаете ли… как говорят у вас в стране, – проблема отцов и детей. Наркотики, сомнительные связи, криминальные знакомства… когда наша компания готовила страховой полис фрейлейн Моники, – предупредил герр Вольф возможные вопросы о причинах своей осведомленности, – мы собрали о ней достаточно полное досье. Надо сказать, что господин Тизенхаузен – очень покладистый и любящий отец, он всегда вытаскивал фрейлейн Монику из всех неприятностей, в которые она попадала, и не слишком стеснял ее свободу… Может быть, ему и следовало бы проявить больше твердости… Так или иначе, несколько месяцев назад фройляйн Моника познакомилась с одним из ваших соотечественников и уехала с ним в Россию…