Колька отозвал Люсю и стал ей излагать способ переписки по воде. Девочке предложение понравилось. Она повеселела. И Колька ожил…
Наша жизнь снова пошла по намеченному еще в городе плану: плыли, ловили рыбу, купались, в красивых местах задерживались, чтобы художники могли поработать. Булька гонялась за коровами и козами, пугала своим тигриным видом ребятишек и женщин. Этим Булька нам страшно мешала: встречи с местными жителями очень интересны. Посовещавшись, мы решили привязывать Бульку, когда будем останавливаться вблизи населенных пунктов.
Надежды оправдались: к нам стали заглядывать гости. Чаще всего приходили деревенские ребятишки. Они дивились нашим парусам, с восторгом смотрели в бинокль, не проронив ни слова наблюдали за волшебными кистями художников. Больше всего ребятишек удивлял наш маленький горластый приемник «Турист». Малыши никак не могли понять, как это он говорит ни к чему не подключенный.
Однажды нам встретился паренек лет десяти. Он сидел на берегу и ловил рыбу.
— Берет? — спросил Филипп, когда проплывали мимо белобрысого. Мальчик утвердительно кивнул головою и тут же на наших глазах мастерски вытащил крупную рыбину.
Проплыв метров двести, мы опять увидели на берегу того же мальчишку.
— Ничего не понимаю, — удивился я. — Только что он сидел там, а сейчас уже сюда перебрался. Когда же успел только?
Оглянулся назад. Там по-прежнему сидел белобрысый мальчишка.
— Наверное, братья-близнецы, — предположил Соломко.
Он был прав.
— Нас даже мамка путает, — объяснил Витек, тот, что ловил ниже по течению.
Подошел его брат Вася. Поговорили с ними, расспросили о рыбацких секретах.
— А секретов у нас особых нет. — Братья перепутались, и мы не знали, который из них говорит нам. — Главное, в июне подкормку делать.
— Постой, ты кто: Витек или Вася? — спросил Соломко.
— Угадайте.
— Мудрено.
— А нам хорошо, что нас не узнают. Витек нашкодит, а ругать станут — отпирается: «Это не я». Меня спрашивают — я тоже отказываюсь. Иногда, бывает, правда, сразу двум за одну проказу подсыпают.
Прощаясь с ловкими близнецами, подарили им крючков и леску нейлоновую. И Васек, и Витек попробовали леску на зуб и заявили, что леса «законная». В знак благодарности братья преподнесли нам ежика. От подарка отказываться нельзя. Мы взяли ежика, хотя не знали, что будем с ним делать.
Так у нас появился еще один член экипажа. В шутку его прозвали «колючим юнгой». Половину дня третий юнга не желал с нами разговаривать: изучал, что мы за люди. Однако голод не тетка. Еж осмелел, стал бегать по палубе, стуча своими короткими лапками и опасливо стреляя взглядом черных глаз-бусинок. Несколько раз пытался заглянуть за борт, но благоразумно отказывался от купания. По совету близнецов угостили ежа рыбой. Он с удовольствием ел ее, особенно — окуньков.
Первую ночь «юнга» провел в мешке. На следующую ночь Андрей предложил привязать ежа в палатке на веревочку. На улице нельзя было привязывать, потому что Булька могла остаться без носа. Она уже и так познакомилась с колючками нового члена экипажа. Мы потуже подпоясали ежика, пропустив веревку между иголок.
…Утром нашли только поясочек да поводочек. Еж удрал в лес. Жалко было всем «колючего юнгу» — успели привыкнуть к нему. А тут еще Борис подливал масла в огонь, стараясь разжалобить нас:
— Что, вот, варвары, наделали… Завезли горемыку подальше от родимой сторонки и бросили на чужбине. Никогда-то теперь не увидит он малых детушек, близких родственников.
Арест капитана
Харитонов забрал сухим пайком обед и собрался с Андреем на весь день на этюды. От нашего лагеря в гору шла широкая торная дорога. Где-то за лесом, судя по карте, находилась большая деревня.
— Андрей, возьми рюкзак. Может, картошки купим.
Андрей выполнил просьбу отца и побежал его догонять…
Мы пообедали и собирались отдыхать в палатках, но примчался Харитонов-младший и огорошил всех новостью:
— Папку арестовали!
— Где?
— Кто?
Андрей волновался. Из его сбивчивого рассказа почти ничего нельзя было понять. Наконец, с трудом уяснили, что капитана под конвоем увели в деревню какие-то мужчины.
— Безобразие! — на всю реку возмущался Соломко. Он очень любил спать после обеда и поэтому негодовал вдвойне.
— Безобразие безобразием, а спать тебе не придется, — «посочувствовал» Бороде Филипп. — Надо выручать капитана. И лучше всех сможешь сделать это ты, Никита.