Измученные нашими наставлениями, юнги переминались с ноги на ногу, наконец мы сжалились — и уже через две минуты ребят и след простыл.
— А что мы будем сегодня делать? — спросил капитана Соломко.
— Пожалуй, опять пойдем что-нибудь сделаем для колхоза. Написать бы для клуба хороший портрет Владимира Ильича. Холст, я думаю, у них найдется…
Где же юнги?
— Плывут! Плывут! — крикнул Борис, который чистил зубы у речки.
— Кто?
— Эрлю…юю…сы!
— Наконец-то, — капитан обрадованно вздохнул.
Харитонов беспокоился за ребят, хотя вида, конечно, не показывал.
Пошли в свою гавань, где стояли «Дерзкая» и «Стремительная». Соломко навел на плывущие лодки бинокль.
— Послушайте, а ребят с ними нет.
— Как нет? — Харитонов взял у Никиты бинокль.
Эрлюсы, заметив нас, замахали, закричали. Даже Эрик, управляя мотором, приветственно поднял руку.
Мы стояли встревоженные. Лодки подошли к берегу. Люся выпрыгнула первой и, улыбаясь, спросила:
— А где юнги?
Этого вопроса мы боялись больше всего. Капитан побледнел.
— Почему вы молчите? Папа, посмотри: они какие-то странные стали.
Илья Сергеевич догадался: у нас что-то случилось.
— В чем дело, друзья?
Капитан ответил вопросом на вопрос:
— Коля и Андрей к вам не приходили?
— Нет. Да в чем дело? Объясните.
Филипп рассказал.
— Надо организовать поиски. Сейчас же, — решительно заявил инженер. — Что же с ними могло случиться? Пройти мимо они не могли: мы стояли на видном месте, с вечера все время жгли костер.
Безрезультатные поиски
У палаток остались Мария Федоровна (профессорша), Эрик и Люся. Мужчины, разделившись на три группы, отправились на поиски пропавших ребят. Профессор с Борисом поплыли на резиновой лодке с мотором к покинутой эрлюсами стоянке. Капитан и Филипп пошли по дороге, по которой вчера убежали юнги. Мы с Соломко и инженером направились по луговой тропке в лес.
Несколько часов ходили по лесу. Лес был старый и дремучий. На деревьях и в траве попадалась колючая проволока. От войны осталась. Часто встречались обвалившиеся дзоты. Накаты и стены их сгнили и стали трухлявыми. Вся земля в лесу в буграх и ямах от заросших окопов и траншей.
— Земля в шрамах, — замечает Соломко. — Ей, родной, досталось… Сколько здесь моих ровесников полегло.
— Вы с какого года? — интересуется Илья Сергеевич.
— С двадцать четвертого. А вы?
— С двадцать второго.
Никита не хочет бередить давнишние раны и переводит разговор на другую тему.
— Глухариные места-то.
— А вы охотник?
— Хожу с ружьем по лесу. Да только два врага у меня в лесу: рысь и волк, а по остальным — мажу. А так как рыси и волки мне не попадаются, то на охоте я стихи сочиняю. Несколько раз меня приятели-охотники штрафовали во время лосиной охоты. Стою на номере, вижу, лось на меня прет. Пугану его выстрелом, а потом ссылаюсь на плохое зрение. А, надо сказать, зрение у меня преотличное и стреляю — неплохо… Однако охота охотой, а где же наши ребятишки? Давайте еще покричим.
Начинаем кричать.
— Кооо…ля-а!
— Андрей-е-ейй!
— Э-эй! — отзывается эхо, и снова наступает тишина…
И опять мы медленно пробираемся по лесу, надеясь найти какой-нибудь след, оставленный юнгами, и опять зовем ребят.
— Тише! — Соломко приставил палец к губам. — Кто-то кричит. Слышите?
Правда, слышен крик, и не так далеко. Идем на крик… Торопимся… Теперь хорошо различаем голос Харитонова.
Вскоре выходим на поляну, где стоят капитан и Филипп.
— Куда же они делись? — Харитонов тяжело вздыхает. — Что с ними могло случиться?
Мы пожимаем плечами.
— И как это я додумался послать их одних! И зачем?
— Надо вернуться на стоянку: может быть, они пришли без нас. А если их там нет, — предложил Филипп, — то придется обратиться за помощью к колхозникам, они хорошо знают здешний лес.
— Филипп, Юра, дело говорит, — замечает Борода.
У палаток нас встречают молча.
— А где Аркадий Емельянович? — спрашивает инженер.
— Он поплыл вниз по реке. Может, там мальчиков встретит.
— Покушайте, — нерешительно предлагает профессорша.
— Идемте в деревню, — торопит Филипп.
Поиски продолжаются
Наш старый знакомый председатель сельсовета Назар Семенович стал нас успокаивать.
— Найдем ребят, обязательно найдем.
Он разослал гонцов по деревне собирать охотников и молодежь, а сам повел нас к Тихону Устиновичу Силаеву. По дороге Назар Семенович рассказал, что Силаев всю жизнь проработал в лесу и знает на память не только каждое дерево, а каждую травинку.