Легко сказать - подумайте! Алеша просил нас о том, на что мы совершенно не были способны в эту минуту.
- Теперь вы знаете, зачем мы вас пригласили. Слово за вами, - сказал Алеша обычным, неораторским голосом. Он сел на старинный стул с высокой резной спинкой. Стул этот был такой старый что его давно стоило выбросить. Я думаю, Алеша этого не делал из-за спинки: другого стула с такой спинкой не было во всем городе. - Наверху ваши кандидатуры согласованы, - как бы между прочим сообщил Алеша и показал большим пальцем на потолок. Мы поняли, что значит "наверху": как раз над нами был кабинет Колесникова первого секретаря горкома партии. Алеша повернулся к военкому, спросил: Заявления нужны сейчас?
Прежде чем ответить, военком посмотрел на нас.
- Важно согласие. Заявления напишут после экзаменов. Оценки играют не последнюю роль. Кандидаты должны иметь только отличные и хорошие оценки.
- На этот счет будьте спокойны, - сказал Алеша.
Мы не смотрели друг на друга. Как все мальчишки, мы были самого высокого мнения о своих способностях и о себе. Мы были самолюбивы и дерзки. И вдруг оказалось - имели на это право. Алеша назвал нас "лучшими из лучших", в нас нуждались партия и государство. Даже мы, привыкшие к похвалам, такого не ожидали. Военком тихо переговаривался с Алешей, и я не слышал слов. Я вообще ничего не слышал. Мне еще никогда не приходилось принимать такое важное решение. Что-то скажет теперь Инкин отец? А что скажут мама, сестры, Сергей? Но больше всего я думал об Инке и ее отце. Конечно, "думал" - не то слово: просто их лица чаще мелькали у меня в голове.
- Ждем, - сказал Алеша. - Решайте.
Мы молчали, готовые согласиться, смутно догадываясь, насколько серьезно то, чего требовали от нас, как изменится все наше будущее после короткого слова "да" и сколько беспокойства войдет в нашу жизнь.
- Предположим, я скажу "да". Приду домой, а мои папа и мама скажут "нет"?.. - Это сказал Сашка. Он начал говорить сидя, но потом, взглянув на военкома, встал и загородил солнце.
- Кригер, тебе же восемнадцать лет. Вспомни, как в твои годы уходили комсомольцы на фронт. Напомни об этом своим родителям, - сказал Алеша.
Напоминать об этом Сашкиным родителям не имело смысла: они никогда не были комсомольцами и ни на какую войну не уходили. Алеша это знал не хуже Сашки. Поэтому Алеша добавил:
- Какой же ты комсомолец, если не сумеешь убедить родителей?
- Я говорю "да", - сказал Сашка. - А моих родителей мы будем убеждать вместе. - Сашка сел, как будто согнулся пополам, и полоса солнца легла на его колени.
По Сашкиному тону я понял: в согласии родителей он по-прежнему сильно сомневался. Я тоже сомневался: не в своей маме, а в Сашкиных родителях. В своей маме я был уверен. Поэтому, когда Алеша посмотрел на меня, я сказал:
- Согласен.
- Понятно. - Алеша нагнулся к военкому, сказал: - Это Белов, Надежды Александровны сын. - Военком закивал головой и посмотрел на меня. - Твое слово, Аникин, - сказал Алеша.
Витька покраснел, и на лбу у него выступили капли пота.
- Я тоже согласен, - сказал Витька.
- Сколько платят лейтенанту? - Это спросил Павел Баулин. У него был сипловатый бас, и говорил он, сильно растягивая слова. Павел сидел, откинувшись на спинку дивана. Тяжелая рука его свободно лежала на валике: в такой же расслабленной позе, раскинув ноги, он обычно отдыхал в своем углу на ринге.
Алеша приподнял плечи и чуть развел над столом руки: жест достаточно откровенный. Но Павел смотрел не на Алешу, а на военкома.
Прежде чем ответить, военком встал.
- В армии денежное довольствие начисляется не по званию, а по должности, - сказал он. - Вас после окончания училищ назначат на должность командиров взводов...
- Это неважно. Какое жалованье у командира взвода? - спросил Баулин.
- Шестьсот двадцать пять рублей, - ответил военком. - А перебивать старших в армии не положено.
- Подходяще! - Павел посмотрел на Алешу. - Запиши: я согласен.
- Повестка дня, как говорится, исчерпана, - сказал Алеша и поднялся. Мы тоже встали. - Заявления принесете в горком сразу после экзаменов. Между прочим, я тоже иду в военное училище...
Как опытный агитатор, Алеша приберег свое сообщение под конец. Он ждал от нас радости, и мы действительно обрадовались. Мы привыкли к Алеше и были уверены, что с ним не пропадем.
3
Из горкома Витька и Сашка ушли на пляж, где их ждали Катя и Женя. А мне надо было зайти за Инкой в школу: у нее был письменный экзамен.
В школе ее, конечно, не оказалось. На спортивной площадке в углу широкого двора мальчишки играли в волейбол. Я подошел к девочке из Инкиного класса.
- Ты не видела Инку? - Девочка стояла на краю площадки и смотрела игру.
- Видела, - сказала она и даже не повернула ко мне головы.
- Когда?
- Ну, полчаса, час - не помню...
- Куда она делась?
- Пошла в горком комсомола.
С Инкой всегда так: договоришься встретиться в одном месте, а ее понесет в другое. Я обозлился:
- Почему ты сразу не сказала?
- А почему ты сразу не спросил?
Мальчики слева играли лучше. Погашенный мяч ударился о землю на правой стороне площадки. Девочка резко повернулась ко мне.