Одна груша с подбитым бочком («Не углядели!» — сделал он женщинам мысленное порицание) была выделена, как водится, для пробы. Остро отточенным перочинным ножичком отрезал он тонкий, едва ли не насквозь просвечиваемый ломтик и осторожно протягивал на лезвии покупателю, с которого не спускал при этом пытливого взгляда. Одна женщина дважды подходила и пробовала и потом внимательно прислушивалась к себе, а когда возникла перед уже изрядно уменьшившейся пирамидкой третий раз и третий раз бросила озабоченным тоном «ну-ка!», кивая на надрезанную грушу, то глаза продавца уничтожительно сузились. Долго потом рассказывал Дмитрий Филиппович про москвичей, которые перебиваются тем, что пробуют на рынках груши.
Уже под занавес с весёлым смешком подошли две дамы, одна в светлой мягкой шляпе с широкими полями, другая в косыночке, осведомились озорным тоном: «Почём?» — и это означало, что сестры в великолепном расположении духа. Деловая часть поездки подходила к концу.
Теперь я должен описать посещение ресторана, которое было запланировано ещё в Светополе и там же всесторонне обсуждено. Даже примерное меню составлено — под руководством Вероники Потаповны, которая в тридцать втором году едала с мужем в фешенебельном заведении при гостинице «Савой» салат из омаров, вальдшнепа на вертеле и запивала все это вином «Черные глаза». Баснословные года!
Теперь гостиницы «Савой» не существовало, поэтому торжество перенесли в ресторан «Центральный» у памятника Юрию Долгорукому. Все переговоры с официантом вела Вероника Потаповна.
— Будьте любезны… Четыре салата из омаров. Четыре вальдшнепа на вертеле.
Но карандаш, уже взятый на изготовку, не тронулся с места.
— Не понял, — сказал официант.
Бабушка обворожительно улыбнулась.
— Четыре салата из омаров. Четыре вальдшнепа на вертеле…
Это был её звёздный час, нечто подобное тому, что испытала её сестра Валентина, приобретая билеты до станции Калинов.
В результате обстоятельных и трудных переговоров заказали: сборную солянку, блины с красной икрой, фирменные салаты, рыбу, мороженое (долго выясняли, с орехами или вареньем; с каким вареньем и с какими орехами. «Заливные!» — вспомнила и вздохнула Вероника Потаповна. К этому времени хорошо вышколенный официант знал уже и про гостиницу «Савой», которую невесть зачем переименовали, и про тридцать второй год, и про благополучную дочь Нонну, которая была в Москве неоднократно). Разумеется, заказали двести граммов водки — по рюмочке дамам, а остальное Дмитрию Филипповичу, кавалеру. И тут как гром с ясного неба:
— Не надо водки.
И знаете, кто это сказал? Дмитрий Филиппович. Дядя Дима. Я думаю, он сказал такое впервые. Сестры уставились на него с изумлением. Нелюбопытная Александра Сергеевна склонилась к Веронике Потаповне и шепнула:
— Что он сказал?
Официант ждал.
— Не надо водки, — повторил Дмитрий Филиппович.
Теперь уже это был его звёздный час. И пусть он продлится хотя бы половину этого срока. Хотя бы половину… Ибо катастрофа могла наступить гораздо раньше.
Дело в том, что не только Вероника Потаповна имела опыт посещения ресторанов. Дмитрий Филиппович и Валентина Потаповна приобщились тоже. Правда, то был не «Савой», а нечто поскромнее. Став взрослым и самостоятельным, я в один прекрасный день пригласил всех троих отужинать в светопольской «Астории». Не помню, что ели мы, во всяком случае, не омаров и не вальдшнепов на вертеле. А вот сборная солянка была. Я запомнил это потому, что Дмитрий Филиппович, услыхав где‑то о чрезвычайной полезности для желудка маслиновых косточек, заглатывал их, как гусь.
Ещё, понятно, была водка. Немного — тут Валентина Потаповна следила зорко, — но была. И она — не водка, а бандитская цена её — потрясла Дмитрия Филипповича. Никак не мог он уразуметь, почему продукт, никакой кулинарной обработке не подвергнутый, стоит едва ли не наполовину дороже своей магазинной цены. Да это же грабёж! И потому, шепнул он мне, надо было просто взять с собой бутылочку.
Именно это и осуществил он теперь. В карманах его льняных брюк уютно сидели, скрытые полами пиджака, две загодя припасённые в районе рынка четвертинки. Но кто знал это! Двести граммов были принесены, рюмочки наполнены и с тихим звоном сведены под торжественные слова Валентины Потаповны:
— За Москву! За нашу древнюю столицу! Когда подумаешь, сколько людей перебывало здесь за восемьсот лет… И сколько ещё перебудет.