— Думаешь, кто-то всё это купит? — с сомнением спрашивает Вовчик.
— Как два пальца, — заверяет его Дэ-Эф и в доказательство машет раздвоенным кончиком крыла. — Спрос есть на любой хлам. Отходы купит Европа, собак — Корея, пенсов — Япония, а журналюг — Штаты: там из них тоже что-то делают полезное, хотя я слабо представляю что… Если хочешь, я тебе надиктую всю новую концепцию экспорта. Ты потом вставишь нужные циферки в нужные места и будешь герой-молодец…
— Очень хочу, — застенчиво говорит трагическо-экономический Вовчик и по такому случаю даже ненадолго утрачивает свой трагизм.
— Тогда жди, я скоро опять прилечу, — обнадеживает Дэ-Эф, взлетая с его плеча, поднимаясь вверх и высматривая новую цель.
Однако к этому времени толпа костюмов и платьев схлынула. Солнце клонится к закату, в оконных стеклах догорают оранжевые блики, правительственный двор опустел. Лиловый газон одуряюще пахнет, привлекая насекомых, которые деловито вьются вокруг «Сердца Губернии». Попугай Дэ-Эф подлетает к своему убежищу с чувством исполненного долга, уцепляется лапкой за бронзовый коленвал, острым коготком аккуратно поддевает тайную дверцу и…
… и тут на него падает гигантская тень.
— Как дела, пернатый? — спрашивает человек, которого Дэ-Эф даже мысленно не рискует называть по имени-отчеству, Валерием Васильевичем, а лишь Главным, или Боссом, или Шефом, или Отцом Родным. — Всё в трудах? Сегодня опять давал моим людям свои советы?
Внутренне трепеща, Дэ-Эф с достоинством кивает.
— Такие же, как обычно?
Попугай кивает снова. На несколько секунд Босс (он же Главный, он же Шеф, он же Отец Родной) мрачно задумывается.
— Ладно, черт с тобой, птичка, — наконец говорит он. — Твоя взяла. Так и быть, остаешься в штате еще на один бюджетный год, а там посмотрим. Но! Если за этот год кому-нибудь дашь хоть один совет, я тебя этой самой рукой отовсюда вычеркну к едрене фене.
Восьмая фантазия. ВОЛШЕБНОЕ СЛОВО
По Главной улице города в сопровождении двух десятков конных полицейских, вооруженных автоматическим оружием, медленно и величаво движется белый кабриолет. За рулем — сама министр областной культуры Светлана Владимировна. Она, естественно, тоже вся в белом, и понятно почему: сегодня на ее улице праздник.
Место пассажиров на заднем сиденье занимает один немыслимо огромный полиэтиленовый пакет, туго набитый пачками денег. От такой огромности бронированный кабриолет, способный перевезти трех толстяков (или одного бегемота) заметно проседает. Даже если не обладать богатым воображением, а просто-напросто знать арифметику, можно догадаться, что в пакете не меньше трехсот миллионов рублей в немеченных купюрах крупного достоинства.
На углу Главной улицы и Неглавной торжественную процессию подстерегает Александр Соломонович в новеньком трикотажном спортивном костюме цвета металлик, с секундомером на шее: якобы он с раннего утра занимается оздоровительным бегом, готовясь к сдаче норм ГТО, а здесь оказался ну совершенно случайно.
— Откуда дровишки? — спрашивает псевдобегун у культурминистра.
— Из Москвы, вестимо, — густым оперным басом отвечает Светлана Владимировна. — К нам приплыли федеральные, блин, деньжищи.
— И что, прямо вот так запросто, они тебе их дали? На погорелый ТЮЗ? — дрожащим голосом спрашивает Александр Соломонович, сглатывая завистливую слюну. — Невероятно! Дас ист фантастиш! Как ты их убедила?
— Уметь надо, папаша, — со снисходительной ленцой триумфатора отвечает Светлана Владимировна. — Одни и те же бабки, прикинь, можно просить по-разному. На ремонт и реконструкцию после пожара они сегодня хрен дадут, будь ты Большой театр или сам Эрмитаж. А вот на перепрофилирование — совсем другое дело. Волшебное сло…
— О-о-о! — Не дослушав культурминистра, псевдобегун потрясенно хлопает сам себя ладонью по голове и с олимпийской скоростью уносится прочь — куда-то в сторону областной Общественной Палаты.
К этому разговору прислушиваются и приглядываются с обеих сторон Главной улицы два очень внимательных и неравнодушных человека: из окна облдумы — спикер Владимир Васильевич, а из окна Областного правительства — новый зампред Василий Михайлович.
«Офигеть! — в приятном возбуждении думает Владимир Васильевич, нарезая круги по своему кабинету. — Эврика! Эврика! Как же я раньше не дотумкал? Это ведь действительно золотая жила!»