Достав пачку смятых наличных из кармана, я притянул брата к себе и, обняв, впихнул деньги ему в руку. Не глядя на него, я развернулся и быстрым шагом вышел из комнаты.
Я не мог смотреть ему в глаза.
Но одно мне было точно известно. В долгу я не останусь.
– Мы туда, куда я думаю? – Мэдок шел рядом со мной, и я даже не удивился, что он все еще здесь.
Он был мне хорошим другом и заслуживал лучшего обращения.
– Тебе не обязательно идти со мной, – предупредил я.
– А ты бы пошел, будь я на твоем месте? – спросил Мэдок, и я посмотрел на него так, словно он идиот.
– Да. Я вот тоже так думаю, – кивнул он.
Полчаса спустя Мэдок подрулил к дому Донованов, и я на ходу выпрыгнул из машины. Был вечер, дом окутывал мрак, и вся улица казалась вымершей. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был низкий рокот GTO Мэдока.
Я посмотрел на него поверх крыши машины и сказал:
– Ты должен уехать.
Он заморгал – вероятно, подумав, что плохо меня расслышал.
За минувший месяц он не раз попадал из-за меня в переделки. Дальше уже некуда. Конечно, драться было прикольно. Развлекаться с девчонками тоже. Но в пропасть Мэдок не станет прыгать, если я сам его не подтолкну.
Подойдет ли он к самому краю?
Конечно.
Посмотрит вниз?
Определенно да.
Но решающий шаг он делать не станет. Это я его всегда толкаю или позволяю ему упасть. Вот только однажды он не сможет подняться, и виноват буду я.
– Нет, – твердо сказал он. – Никуда я не уеду.
Я слабо улыбнулся, зная, что заставить его уйти практически невозможно.
– Ты хороший друг, но я тебя на дно не потяну.
Достав телефон из кармана джинсов, я быстро набрал 911.
– Алло. – Я не сводил взгляда с Мэдока, пока говорил с полицейским. – Мунстоун-Лейн, 1248, в Уэстоне. В наш дом вломились, и нам нужна полиция. И «Скорая».
Глядя на удивленное лицо друга, я нажал на отбой.
– Полиция будет здесь примерно через восемь минут, – сказал я ему. – Поезжай разбуди мою мать. Сделай это, если хочешь помочь.
Кому-нибудь, судя по всему, моему законному опекуну, придется внести за меня залог.
Шагая по дорожке, которая вела к разноуровневому дому из красно-коричневого кирпича, я слышал звуки работающего телевизора. У ступеней я помедлил, раздраженный тем, что Мэдок еще не уехал, и озадаченный размеренным биением своего сердца.
Почему я не нервничаю? Почему не испытываю возбуждения?
Словно иду в кафе, собираясь заказать молочный коктейль.
Когда Тэйт была здесь, предвкушая новую встречу с ней, я каждый раз ощущал трепет. Этого было достаточно для того, чтобы проживать день за днем. Мне не хотелось в этом признаваться, но я всегда о ней думал. Я жил в ожидании того, как первый раз увижу ее утром, ждал, что буду сталкиваться с ней в течение дня.
Я сощурился на яркий экран телевизора и сделал глубокий вдох.
Этот ублюдок еще не спал.
Отлично.
В те редкие моменты, когда мы с Винсом Донованом вынуждены были общаться, мы с трудом скрывали взаимную неприязнь. Он говорил со мной так, словно я был каким-то отребьем, и к моему брату относился не лучше.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, я услышал, как Мэдок отъезжает от тротуара. Войдя в дом, я направился к гостиной и остановился в дверном проеме.
Винс даже глазом не моргнул.
– Какого черта тебе здесь надо? – пролаял он.
Ухватившись за длинную деревянную ножку торшера, я выдернул шнур из розетки и спокойно сказал:
– Ты избил моего брата. А теперь за это ответишь.
Глава 4
– Вам не нужно было меня вытаскивать. – Я пробежал языком по сладковатой на вкус ранке в углу рта.
– Я здесь ни при чем, – ответил Джеймс, отец Тэйт. – Это сделала твоя мать.
Он вел машину по тихим улочкам, направляясь к нашему району. Солнце уже выглядывало из-за деревьев, отчего красно-желтые листья сверкали огненным блеском.
Мать? Она была там?
Мэдок с Джеймсом провели в полицейском участке всю ночь, дожидаясь, пока меня освободят. Меня арестовали, приняли, и в итоге мне пришлось ночевать за решеткой.
Возьмите на заметку: вся активность в участке начинается только утром.
Но если мать внесла за меня залог, то где же она сама?
– Она дома? – спросил я.
– Нет, не дома. – Сбросив скорость, Джеймс повернул на перекрестке. – Она сейчас не в том состоянии, чтобы чем-то помочь тебе, Джаред. Думаю, ты это понимаешь. Мы с твоей матерью поговорили вчера вечером в участке, и она решила, что на какое-то время отправится в Хэйвуд.
Взгляд его голубых глаз был устремлен в лобовое стекло, в них бушевал океан мыслей, которые он никогда не выскажет вслух.