Когда мы возвращаемся, Уинстон уже отдал распоряжения о финансировании бизнеса моего отца. Мой отец сидит, выглядя так, будто выиграл в лотерею, а Уинстон выглядит гордым собой.
Как раз тогда, когда я думаю, что не смогу пережить еще больше сюрпризов, Уинстон объявляет перед моими родителями, что он забронировал им на ночь номер в отеле. Я собираюсь возразить, но моя мать бросается к нему с объятиями. Я почти что умираю от смущения и вины.
Правда состоит в том, что они заслуживают того, чтобы их баловали. Но меня расстраивает, что это не я осыпаю их подарками. И я не могу перестать чувствовать неловкость из-за всей этой ситуации.
Глава 11
Уинстон
Что-то не так. Я чувствую это нутром. Дженна в ванной уже целых полчаса. С ней что-то происходит, но я не могу понять, что.
Она была сама не своя во время ужина со своими родителями. Я был так рад встрече с ними, с людьми, которые вырастили женщину, которую я люблю, но теперь беспокоюсь, что произвел не самое лучшее впечатление.
Я ждал ее достаточно долго, так что решаю присоединиться к ней в ванной. Она стоит у умывальника, втирает лосьон в кожу рук. Я подхожу и встаю за ее спиной.
― Ты в порядке, милая?
Я обнимаю ее за талию, прижимаюсь своей эрекцией к ее пояснице и уже отчаянно ее желаю. Я страстно хочу погрузиться в нее, но между нами словно кирпичная стена.
― Да, конечно.
Она разворачивается и делает то же, что и всегда ― обнимает меня за шею. Касается своим лбом моего и закрывает глаза.
― Я счастлива.
― Но тебя что-то беспокоит, ведь так?
Я чуть отстраняюсь.
Она никогда не сможет солгать мне. Я всегда читаю правду по ее глазам. Когда я смотрю ей в глаза, то чувствую, что могу заглянуть в ее душу.
Она отходит от меня и возвращается в спальню. Садится на край кровати и поднимает на меня взгляд, когда я захожу следом за ней.
― Дженна, что происходит? ― спрашиваю я, ощущая тяжесть в груди.
― Просто... ― Она кусает нижнюю губу. ― На меня много всего навалилось. Ты слишком много делаешь для моих родителей.
При этих словах на ее лице отражаются противоречивые эмоции. Очевидно, что она хочет лучшего для своих родителей, так что я не понимаю, с чего бы все это.
― И что? ― Я сажусь рядом с ней. ― Твои родители заслуживают всего лучшего. Без них не было бы тебя. Я обязан им гораздо больше.
― Но мне кажется, что ты перебарщиваешь. Ты уже дал им слишком много.
― Что для тебя слишком много? Номер на ночь в этом красивом отеле?
Она зажимает ладони между бедер.
― Уинстон, я знаю об одежде.
― Дерьмо. ― Я резко выдыхаю. ― Мне стоило знать, что они тебе расскажут. Мне не следовало просить их держать это от тебя в тайне.
― Да, не следовало. ― Она смотрит на меня с неодобрением. ― Мама рассказала мне.
― Не понимаю, почему ты против того, чтобы я покупал им подарки. Это всего лишь одежда.
― Почему ты это делаешь? Может, ты думаешь, что они поставят тебя в неловкое положение?
― Я не понимаю. Куда ты клонишь?
Я уже чувствую, как между моими бровями начинает нарастать головная боль.
Она пожимает плечами.
― Я хочу сказать, тебе было бы неловко, если бы они пришли в своей обычной одежде, которая не совсем вписывалась в обстановку?
― Так вот что ты обо мне думаешь?
Мой голос понизился и дрожит.
― Нет. ― Она массирует лоб. ― Прости. Я к такому не привыкла.
Я выгибаю бровь.
― Не привыкла к чему конкретно?
― Чтобы мне дарили все эти вещи. То, что ты даришь им, ты даришь мне.
― И ты испытываешь из-за этого вину?
― Я чувствую, если быть честной, некоторое давление.
― Ты меня запутала, женщина.
Я откидываю руки за спину и потягиваюсь, глядя на потолок.
― Что конкретно ты хочешь сказать?
― Дело в том, что мы еще не женаты. Думаю, что нам, по меньшей мере, стоит пожениться, а уже потом можешь дарить моим родителям дорогие подарки. Ты уже так много всего подарил мне за прошедшие дни.
― Драгоценности и каникулы ничего не значат. То, что ты даришь мне каждый день, стоит гораздо больше. Ты даришь мне возможность стать частью твоей жизни. Я хочу дарить тебе то, что заставит тебя улыбаться. Я не понимаю, почему сейчас я не вижу эту улыбку.
― Детка, для меня много значит, что ты так добр и щедр ко мне и моим родителям. Но я все равно испытываю чувство вины. ― Она облизывает губы. ― Что, если...
― Что, если наши отношения развалятся?
Я уставился на нее. Наши отношения не могут развалиться.
Она не отвечает. Вот мне и ответ. Она боится, что, если я подарю ей слишком много, а наши отношения разладятся, ей может быть придется вернуть все обратно.
Я притягиваю ее ближе.
― Милая, тебе совсем не надо об этом беспокоиться. Мы всегда будем вместе.
― Да, будем. Я глупышка.
Она тихонько вздыхает и кладет голову мне на плечо.
― Но ты должен пообещать больше не дарить моим родителям подарки, по крайней мере, пока мы не поженимся.
― Боюсь, что это обещание я не смогу сдержать, ― усмехаюсь. ― Но обещаю попытаться.
― А ты упрямый, да?
― Да, я такой. И я знаю, что тебе это нравится.
Не давая ей сказать что-нибудь еще, что испортит настроение, я опускаю ее на постель и залезаю сверху, забираюсь рукой под ее банный халат и обнимаю за ягодицу. Обожаю ощущать под собой тепло ее тела. Каждый раз, как я прикасаюсь к ней, хочу еще.
Я перемещаю ее тело выше и раздвигаю ей ноги. Скольжу пальцем внутрь ее тела, и она издает вздох… какой я люблю. Пока я двигаю пальцем внутрь и наружу, она плотно зажмуривает глаза, пытаясь сдержать удовольствие, которое я ей дарю.
Ее глаза все так же закрыты, когда я освобождаю свой член и вхожу в нее, дюйм за дюймом, до полного погружения в ее теплые глубины. Я трахаю ее до тех пор, пока на ее губах не остается лишь мое имя. Пока она не забывает все сомнения, засевшие в ее сердце. Ничто не испортит наш секс сегодня.
После мы лежим, глядя в потолок, задыхаясь от вторичных волн оргазма. Момент идеален, пока она не начинает снова.
― Я не хочу, чтобы мои родители к такому привыкали. Они привыкли к совсем другой жизни.
Она кладет руку на лоб.
― Больше никаких подарков. Я серьезно.
Я приподнимаюсь на локте.
― Что, если я делаю все это, потому что мне это на самом деле нравится? Мне приносит счастье радовать твоих родителей. Разве ты не чувствуешь того же самого?
― Да, да, чувствую.
Какое-то время она молчит. Затем заговаривает, понизив голос:
― Они и правда выглядели счастливыми.
― Тогда не отказывай им в этом. Они тяжело трудились всю свою жизнь. Пора им расслабиться и насладиться жизнью.
― Тебе не кажется, что спонсировать бизнес моего отца ― это немного чересчур?
― Это меньшее, что я могу сделать. Он замечательный человек. Он рассказывал мне, как был солдатом, когда был моложе. Я должен ему не только за то, что он подарил мне тебя, но и за то, что он сделал для этой страны.
― Перестань задевать меня за живое.
― Это я умею делать лучше всего.
Я покусываю ее за шею, заставляя ее хихихать, как я люблю.
― Спасибо, ― говорит она. ― Мне жаль, что я повела себя, как стерва, вместо того, чтобы поблагодарить тебя за твою доброту.
― Всегда пожалуйста, ― отвечаю я, испытывая облегчение, что мы покончили с этой темой.
Я выключаю свет и притягиваю ее ближе, заполняю легкие ее запахом.
― Я не хочу завтра возвращаться в Нью-Йорк, ― произносит она в темноте.
Я снова включаю свет.
― Ты должно быть шутишь.
― Я давно не видела свою семью. Я хочу провести с ними больше времени.
― Что насчет меня, а?
― Что насчет тебя?
Она отклоняется, чтобы лучше видеть мое лицо.