― Если для тебя это не глупость, то и для меня.
Хизер промокает губы салфеткой.
― Спасибо.
Я удовлетворено вздыхаю.
Звуки музыки, смеха и звона кассы заставляют меня почувствовать себя дома.
Почему у меня вообще возникло желание сбежать в Нью-Йорк? Здесь у меня было все ― семья, друзья, милкшейки и покой. В Нью-Йорке я постоянно чувствовала, что должна чем-то заниматься. Не могла расслабиться ни на минуту.
― Дженна? ― в мои мысли проникает голос Хизер, вырывая меня из раздумий. ― Ты летаешь в облаках.
― Он выбросил мой роман.
Хизер распахивает глаза.
― Не может быть. Ты разве не говорила ему, как святы для тебя твои книги?
С моих губ рвется смех. У меня становится легче на душе настолько, что я задумываюсь, что могла слишком бурно реагировать.
― Нет, он точно не знал.
Хизер придвигает стул ближе к столу.
― Он выбросил его специально или...
― Да. Он назвал роман мусором и сказал, что его женщина такое читать не будет.
Хизер отклоняется назад и скрещивает руки.
― Если быть честной, меня бы такое тоже взбесило.
― Мне стало лучше. Я гадала, не слишком ли бурно реагирую. Нет же, верно?
― Совсем нет. Почему он думает, что может диктовать тебе, что читать? Много кто читает романы.
― Это еще не все. ― Я делаю большой глоток милкшейка. ― Хизер, еще он не хотел, чтобы я осталась с вами еще на пару дней. Он хотел, чтобы мы уехали на следующий же день.
― Ладно, мне жаль, милая, но это все тревожные звоночки. ― Она резко выдыхает. ― Ты уверена, что хочешь за него замуж? Я не говорю, что вам стоит порвать, но может тебе нужно какое-то время просто встречаться с ним, прежде бросаться в омут с головой. ― Она понижает голос еще сильнее: ― Прошлым вечером ты сама говорила, что большую часть времени последние полгода вы проводили в постели.
― Да. Мне нужно о многом подумать.
Я прикусываю нижнюю губу, пока осознаю смысл ее слов. После событий последних нескольких часов моя тревога вернулась с полной силой. Но от мысли, что я озвучу свои опасения перед Уинстоном, мой желудок сжимается от тревоги.
Я чувствую облегчение, когда Хизер бросает тему моих отношений, и мы говорим на другие темы, пока допиваем напитки.
Пока мы едем к матери с отцом, я глубоко погружена в мысли. Хизер не тревожит меня, давая мне время все обдумать. Она подвозит меня до двери и притягивает в крепкие объятия.
― Слушай свое сердце, сестренка. Если ты думаешь, что он ― тот единственный, тогда выходи за него. Если сомневаешься, то притормози. ― Она обнимает меня еще крепче. ― Я люблю тебя. Передавай привет маме с папой. Скажи им, что сегодня на ужине меня не будет, может, приеду завтра.
Я наблюдаю за ее отъездом, а затем исчезаю в доме, чтобы провести спокойный день со своими родителями, усиленно пытаясь не замечать горы журналов по всему дому, потому что большинство из них рассказывают о моем обручении.
После ужина я отправляюсь в постель пораньше. К удивлению, я быстро засыпаю, устав от всех этих мыслей, мучивших меня весь день. Я все еще не пришла к решению.
В полночь звенит дверной звонок. Я иду к двери, недоумевая, кто бы это мог быть так поздно.
У меня начинает колотиться сердце, когда я вижу на пороге Уинстона с букетом белых роз в руках.
― Я должен был вернуться. ― Он наклоняется, чтобы поцеловать меня. ― Я очень по тебе скучал.
Глава 15
Дженна
Я выхожу на крыльцо и закрываю позади себя дверь. Морской бриз холодит мою кожу и теребит волосы.
― Что ты здесь делаешь, Уинстон? Уже очень поздно.
― Я знаю, который час. ― Он бросает взгляд поверх моего плеча на закрытую дверь. ― Не пригласишь?
Пока я думаю, что ответить. У меня в животе от нервов летают бабочки.
― Я... все спят.
Даже когда слова срываются с моего языка, я знаю, что это жалкое оправдание. Он мой жених и проделал долгий путь. Приличия требуют, чтобы я пригласила его внутрь. Но все же что-то внутри меня не позволяет мне этого сделать.
На самом деле я удивлена, что мама с папой не спустились к двери. По пути сюда я слышала их голоса. Они всегда спят не крепко.
Он молчит, а затем кивает.
― Ясно.
Опускает взгляд на цветы в своих руках.
― Это тебе.
Он помещает довольно тяжелый букет мне в руки. Запах белых роз ― тот запах, что обычно царит в его пентхаусе ― не вызывает во мне никаких чувств.
Уинстон наклоняется, чтобы поцеловать меня в губы. Как обычно, будто нажали на переключатель, в моем животе начинают порхать бабочки. Мое тело всегда откликается на него.
― Спасибо.
Я смотрю ему за спину на длинный лимузин. Почему для Мисти Коув он выбрал лимузин, бога ради? Позади машины, шторы по ту сторону дороги уже колышутся, а за ними горит мягкий желтый свет. Завтра о нас будет судачить весь город. Я чертовски уверена, что в местной газете опубликуют фотографию лимузина на первой полосе. У Гари из отдела журналов выдастся еще один удачный день или неделя.
― У меня складывается ощущение, что ты приехал сюда не только за этим. Проделал такой путь.
Он берет меня за свободную руку.
― Раз уж ты отказываешься впускать меня...
― Я не отказывалась, Уинстон... Я же сказала тебе...
― Я знаю, что ты мне сказала. Раз уж так, давай поговорим в лимузине.
Если бы он не подарил мне цветы, я бы подумала, что он приехал, чтобы порвать со мной, потому что его глаза источают холод. Я видела такое напряжение на его лице всего один раз, когда он наехал на своего брата в ресторане.
― Да, хорошо.
Я следую за ним к машине и позволяю водителю открыть дверь. Я залезаю внутрь, Уинстон садится следом. Запах роз смешивается с запахом кожи и слабым ароматом шампанского. В серебряном ведерке со льдом покоится полупустая бутылка.
Как только мы садимся, Уинстон закрывает темную перегородку между нами и водителем и поворачивается ко мне.
― Я приехал, потому что скучал по тебе. Звонил тебе весь день, а ты не отвечала и не перезванивала.
Я опускаю ресницы, чтобы скрыть ложь, которую собираюсь произнести.
― Я была занята. Забыла телефон и ушла.
Все это ложь. Мне нужно было увидеться лишь с семьей и парочкой друзей. Когда я пошла выпить милкшейков с Хизер, то специально оставила телефон дома. Я видела, что он звонит. Несколько раз наблюдала, как звенит телефон, пока он не умолкал, и решала не перезванивать.
― Ты сказала, что собираешься вернуться в Нью-Йорк еще вчера. Я звонил, чтобы спросить, стоит ли мне отправить за тобой самолет.
― Не нужно. Я сама могу вернуться.
Он прижимает к моей щеке теплую ладонь.
― Знаю, что можешь, детка, но ты моя невеста. Я не могу позволить тебе пользоваться общественным транспортом.
― Почему это? Почему нельзя ездить на автобусе или поезде?
Он запускает руку в волосы.
― Ты не понимаешь, что это значит стать частью моей жизни, да? Теперь ты у всех на виду. За тобой наблюдают. Скоро по всему городу за тобой будут гоняться журналисты. Ты не можешь заниматься тем же, чем занималась до нашей помолвки. ― Он потирает щеку. ― По правде говоря, я очень сильно по тебе скучал.
К моему ужасу, он протягивает руку и запускает ее под мою ночнушку, берет меня за грудь.
― Помнишь, как мы занимались любовью на заднем сидении лимузина, когда мы встретились?
Как я могу забыть? Это была самая волнительная ночь в моей жизни. Он пригласил меня на ужин, но мы так и не поужинали. Как только я села в лимузин, он снял с меня одежду и взял то, чего хотел.
Я задерживаю дыхание, не желая вновь оказаться завороженной его прикосновениями. Я кладу руку поверх его и отодвигаю ее.
― Уинстон, прекрати. Нам действительно нужно поговорить.
Он сжимает челюсть, отстраняется и откидывается на сидении.
― Ты права. Давай начнем с того, почему ты мне солгала.