Сьюзен набросилась на дом с маниакальной энергией, убирая и готовя в почти что бешеном темпе. Она занялась домашними делами, которые слишком долго откладывала, такими как стирка штор и наведение порядка в шкафах. Затем она испекла кексы, печенье и хлеб, больше наслаждаясь самим процессом, чем заботясь о том, кто их будет есть. Она чувствовала такое удовлетворение от работы, которой ей так не хватало в течение последнего времени.
Когда Билл поздно вечером вернулся с работы, она радостно встретила его в дверях.
Ха! Работал он, как же! - подумала она, уловив легкий запах французского мыла на его коже. Она также почувствовала мускусный запах другой женщины. Он был слабым, но все же был ощутим и в глубине души Сьюзен начал нарастать гнев. Ее уже давно не волновали его интрижки, но сегодня вечером ей захотелось оторвать ему голову.
Билл резко остановился, увидев ярость в ее глазах.
- Что-то случилось, милая?
- Ничего. Вообще ничего, - выдавила из себя Сьюзен, натянуто улыбаясь. - Я приготовила твой любимый ужин, бефстроганов. Поторопись, а то остынет.
Ужин прошел в тишине. Билл похвалил Сьюзен за вкусное блюдо, в то время как она смотрела на него через стол с непроницаемым выражением лица. У нее пропал аппетит. Если подумать, то она за весь день ничего не ела. Но это не имело никакого значения, она даже не была голодна. Сьюзен встала, чтобы убрать со стола и загрузить посудомоечную машину.
- Боже милостивый, Сьюзен! Что случилось с твоей шеей?
Билл схватил ее за плечо и наклонился, чтобы рассмотреть поближе, в то время как Сьюзен прижала руку к ране.
- Ничего. Это просто паук укусил, ерунда. Даже не болит уже.
- Завтра же сходи к врачу. Выглядит просто ужасно!
Сьюзен знала, что Билл прав, но ни к какому врачу идти она не собиралась. По причинам, которые она сама не могла объяснить, она чувствовала себя защищенной из-за этого паучьего укуса. Ее даже не встревожил тот факт, что кратер раны увеличился вдвое, и теперь он был достаточно велик, чтобы вместить кончик ее мизинца, в то время как его края посерели и сморщились. При этом плоть вокруг него стала черно-зеленой в крапинку, что показалось ей красивым, и это было странно.
- Ну, хорошо, - сказала она наконец, поддакивая ему. - Я позвоню ему первым делом завтра утром.
На следующий день Сьюзен съела муху.
Только что она просто летала вокруг, а в следующее мгновение уже хрустела у нее на зубах, лопая горькими внутренностями на языке. Она даже не осознавала своих действий, когда словила ее в воздухе и отправила в рот. Она в ужасе ждала, что вот-вот начнется тошнота, но этого так и не произошло. Вместо этого, к ее изумлению, у нее заурчало в животе, и аппетит вернулся с удвоенной силой.
Какое странное развитие событий, - подумала она, хотя и не почувствовала настоящей тревоги. Действительно, с каждым часом ее нервы словно укреплялись. Ну и что с того, что ей понравилось есть муху. Во многих культурах употребляли насекомых в пищу в качестве основного продукта своего рациона. Она читала об африканских деревнях, где дети носили с собой огромных жареных кузнечиков на палочках, облизывая и хрустя ими, на манер леденцов. Оставшуюся часть дня она провела, охотясь и поедая насекомых по всему дому с той же энергией, с какой накануне в нем убиралась.
Она обыскала каждый уголок дома в поисках насекомых, заглянула во все темные уголки, где они любили прятаться. Она даже съела пыльные останки давно умерших мотыльков, что усеивали подоконники в подвале. Мертвые те были безвкусны, но свежие мотыльки были удивительно сочными, а их внутренности были сладкими и шероховатыми и просто таяли у нее во рту.
На следующий день у Сьюзен выпало несколько зубов. Это были верхние клыки, но поначалу все равно ей было немного страшно. Они вышли бескровно, сменившись острыми темными клыками, торчащими из десен, что вызвало у нее определенное волнение. Она обнаружила, что если очень сильно сконцентрироваться, то из них может вытекать прозрачная жидкость. Когда она прикусила язык, он онемел и больше часа не функционировал.
Какая прелесть!
В течение следующих нескольких недель ее тело стремительно менялось, но Сьюзен с легкостью смогла скрыть это от Билла. С каждым днем он проводил больше времени на работе, и хотя они по-прежнему спали в одной постели, любовью больше не занимались. Это отсутствие интимности позволило Сьюзен спать в домашнем халате и скрыть от мужа некоторые изменения в своем теле. С каждым днем она все больше отдалялась от своей прежней жизни. Она поймала себя на том, что поспешно вешает трубку всякий раз, когда звонила одна из ее дочерей. А ведь всего несколько недель назад эти же самые звонки были самым значимым событием любого дня.