Я начинаю терять контроль, когда чувствую, как ее киска практически сотрясается в конвульсиях вокруг меня, каждый удар подталкивает нас обоих все ближе и ближе к краю.
— Кончи со мной. Черт, кончай со мной. — Я кладу руку ей между ног, щипая за клитор, посылая за грань вместе собой. Я переворачиваюсь так, что она оказазывается на мне, и мы оба тяжело дыши. — Мы только что скрепили наш брак, — говорю я, выдыхая. Лиз поднимает голову и начинает смеяться.
— Да, и теперь это официально. Вы застряли со мной, мистер Мейсон.
— Спасибо, черт возьми. — Я тяну ее голову вниз, целуя в макушку. — А как насчет горячей ванны сейчас?
— Конечно, просто дай мне полежать здесь несколько минут.
— Ты можешь расслабиться в ванне. — Я хлопаю ее по заднице, встаю и несу ее в горячую ванну. И вот так мы проводим наш медовый месяц. Спим допоздна, завтракаем в постели, бездельничаем, читаем, смотрим фильмы, катаемся на байдарках по озеру, ночью и днем занимается любовью.
Глава 12
Лиз
— Лиз. — Я слышу, как кто-то зовет меня по имени, и узнаю этот голос, но не понимаю, почему Кара зовет меня, когда у нас с Тревором медовый месяц.
— Хм? — отвечаю я из своего сонного состояния.
— Лиз. — Я пытаюсь поднять голову, но она кружится от резкой пронизывающей боли. Потом я вспоминаю, что сегодня мой первый рабочий день. Я была с Карой, когда двое парней вошли в магазин и под дулом пистолета заставили нас выйти к их фургону. Когда я попыталась помешать им забрать Кару, что-то ударило меня по затылку.
— Кара? — спрашиваю я, пытаясь открыть глаза, но они кажутся слишком тяжелыми, а тело слишком уставшим. Я пытаюсь бороться с чувством, которое тянет меня обратно в темноту, мне нужно убедиться, что с Карой все в порядке.
— Лиз, тебе нужно проснуться. — Она трясет меня, и я, наконец, могу открыть глаза достаточно, чтобы увидеть ее, стоящую надо мной. — Слава Богу, — говорит Кара, падая на колени рядом со мной.
— Ты в порядке? — Я осматриваю ее и замечаю, что одежда цела, на ней нет ни синяков, ни царапин.
— В порядке... в порядке. — Она закрывает лицо руками. — После того, как они вырубили тебя, я не пыталась с ними бороться. — Девушка поднимает голову и смотрит на меня. — Мне очень жаль. Они ищут Тима. Я не знала, что делать. Я не хотела, но сказала им, где он, — шепчет она, и слезы текут по ее щекам.
— Все в порядке, успокойся. — Я поднимаю свою руку и беру ее. Через несколько минут я наконец-то могу сесть. Когда смотрю вокруг, замечаю, что единственный свет, который у нас есть, исходит от небольшого фонаря на батарейках. Изучив наше окружение, я точно знаю, где мы находимся, ну, не совсем, потому что есть тысячи убежищ от торнадо по всему Теннесси, и это выглядит так, будто было заброшено в течение долгого времени. Старые стены из цементных блоков разрушаются, полки, на которых должны храниться припасы, прогнили, запах плесени настолько сильный, что у меня сводит живот. — Как долго я была без сознания?
— Понятия не имею. Какое-то время. Когда они наконец-то остановились, один из парней вытащил тебя из фургона, а другой стал расспрашивать меня о Тиме. — Она снова начинает плакать, на этот раз придерживая свой очень большой живот.
— Кара, тебе нужно успокоиться. Я знаю, что ты расстроена, но если ты начнешь рожать прямо сейчас, вся эта ситуация превратится из просто плохой в ужасную.
— Как я могу быть спокойной? Я только что передала своего жениха в руки людям, которые хотят его убить. — Она плачет еще сильнее.
— Кара, я знаю, что ты боишься за Тима, но сейчас тебе нужно думать о себе и о ребенке. — Я потираю ее руку, пытаясь успокоить. — Тим работает с Тревором и его братьями. Сейчас он находится в лучшем положении, чем мы. — Я напоминаю ей, где сейчас находится Тим, надеясь, что это поможет ей успокоиться настолько, чтобы помочь мне выбраться из этой адской дыры. Через несколько минут она перестает плакать и открывает лицо. — Мы должны попытаться выбраться отсюда, — говорю я ей, пытаясь встать. Мои ноги дрожат, я спотыкаюсь и врезаюсь боком в стену.
— У тебя кровь идет.
— Что? — спрашиваю я, прислонившись к стене. Каждый удар сердца отдается в голове. Я трогаю рукой затылок, и в этот момент чувствую большую рану и влагу от крови на своих пальцах. Когда я подношу руку к лицу, она вся в крови. — Черт, — выдыхаю я, закрывая глаза.
— Меня сейчас стошнит. — Кара идет в угол, ее тошнит, и мой и без того неспокойный желудок сводит судорогой. Я сглатываю, борясь с этим чувством. Нам не нужно, чтобы обеим было плохо, одной из нас нужно собраться.