Меня почти удивляет, что это сказано вслух.
Я говорю себе, родителям, друзьям, всем – мол, все позади, но истина в том, что подобное нельзя оставить позади. Теперь это часть меня, часть моей истории, и как бы я ни хотела, чтобы все было иначе, так будет всегда. Однако я пришла к мысли о том, что вне зависимости от случившегося я все еще заслуживаю лучшего: любви и уважения, того, чтобы быть с кем-то, не испытывая паники, перекрывающей все остальное.
Оуэн склоняется вперед, напряженно спрашивает:
– Что я могу для тебя сделать? Это просто ужасно.
– Помоги мне стать увереннее в постели.
Едва слова слетают с языка, часть меня тут же хочет забрать их обратно. Но оттого, как Оуэн смотрит на меня, внутри все цепенеет.
У него голодный взгляд.
– Я помогу тебе. Но именно я должен показать тебе путь. Я не стану готовить тебя для какого-то парня, с которым ты познакомилась в интернете. Какого-то чувака, которого мы совершенно не знаем. Я не отправлю тебя на это, чтобы ты снова пострадала. Это единственный вариант, на который я согласен.
Мне требуется почти минута, чтобы осознать его слова и предложение, и когда я, наконец, понимаю, у меня перехватывает дыхание.
Оуэн не хочет быть моим наставником, как я предлагала поначалу. Он хочет стать тем, кто будет со мной в постели… хочет убедиться, что я преодолеваю свои страхи безопасным и контролируемым методом. Внутри все сжимается, но на этот раз это больше, чем нервы. Это возбуждение.
– Я знаю, тут есть о чем подумать. Но ты должна знать, я стану придерживаться того темпа, который будет комфортен тебе. Я помогу тебе со всем, что ты захочешь узнать.
Я киваю, во рту внезапно становится слишком сухо, чтобы произнести хоть слово.
– Скажи что-нибудь, Бекка.
– Но мы друзья. Как это вообще будет происходить?
Великолепно, Бекка. Умеешь констатировать очевидное.
Оуэн кивает.
– Верно. Мы друзья, но ты красивая и всегда мне нравилась. Я просто никогда не показывал этого, поскольку ты дружишь с моей сестрой.
Его слова зажигают во мне что-то. Мне он тоже нравится. Боже, как он может не нравиться? Эти широкие плечи, скульптурная грудь и пресс. Сосредоточься, Бекка.
– Ты и правда считаешь, что у нас получится? Остаться друзьями и экспериментировать вместе?
На слове «экспериментировать» я едва не разражаюсь смехом: будто мы ведем какой-то научный проект для четвертого класса с пищевой содой и столовым уксусом на кухне моей мамы. Но одновременно это – важный вопрос, и мне нужно знать ответ прежде, чем я соглашусь на это. С сердцем, замершим где-то в глотке, я жду ответа Оуэна.
Он потирает нижнюю губу большим пальцем, пристально глядя на меня, и долго молчит. Так долго, что я решаю: он передумал и теперь размышляет, как бы помягче сказать мне об этом.
Наконец, он отвечает:
– Чувства обычно ранят, когда один ожидает от второго нечто, чего тот никогда не обещал.
Я киваю, думая, сколько же раз Оуэн сталкивался с подобным сценарием: когда девушка, с которой он переспал, считала его своим парнем. Я, к счастью, знаю его достаточно хорошо – за эти годы он никогда ни с кем не встречался на постоянной основе, и я бы не стала ожидать от него подобного. Оуэн прав. Это лишь породит проблемы.
– Все так.
– Поскольку мы сразу обговорили условия, в наших отношениях ничто не должно поменяться.
Я слабо улыбаюсь, сердце сбоит.
– Тогда давай попробуем.
– Вот так просто? – Он внимательно смотрит мне в глаза, будто ищет признаки сомнения.
Снова киваю.
– Мне нужна твоя помощь. Если это – единственный способ получить ее и двигаться дальше, я хочу попробовать.
Честно говоря, я немного не уверена в том, что смогу отделить секс от чувств, поскольку мне никогда не приходилось делать этого раньше. Но это мой единственный шанс получить помощь, и, очевидно, мне нужно преодолеть свои страхи.
– Дерьмо. Ты уверена?
Я улыбаюсь. Очевидно, он не ожидал, что я так быстро соглашусь с этой безумной идеей. Полагаю, он не понимает, насколько я хочу оставить позади эту часть моей жизни.
– Да, коль скоро мы договорились, что наша дружба – прежде всего. Никаких глубоких чувств. И тогда ничьи чувства не будут задеты.
– Не думаю, что это станет проблемой, – бормочет он, нахмурившись.
Я фыркаю.
– Господи, Оуэн. Ты никогда не стеснялся задеть чьи-то чувства. Наверное, просто боишься, что меня тебе будет недостаточно?
Его взгляд сверкает какой-то неясной эмоцией.
– Не в этом дело. Я беспокоюсь, что меня будет слишком… много.