— Бабушка! Что с вами? — воскликнула Джоанна.
— М-мои таблетки… в… в корзинке, — едва слышно выдохнула та.
Джоанна схватила бабушкину корзинку для рукоделия, нашла небольшую белую коробочку и дала бабушке таблетки. Удивительно, но ее руки совершенно не дрожали, хотя внутри все обмирало от страха. Может быть, следует бежать в дом и звонить врачу? Нет, она не могла оставить бабушку одну.
«Господи, не дай ей умереть! Пусть таблетки поскорее подействуют!» Минут через десять еще очень бледная, но совершенно спокойная, миссис Карлайон уже извинилась, что так перепугала Джоанну.
— Успокойся, дорогая. Это просто один из обычных моих приступов. Они только со стороны кажутся такими страшными, — успокаивала она внучку.
Но Джоанна немного успокоилась лишь когда проводила бабушку в дом и уложила ее на диван. Однако миссис Карлайон запретила ей вызвать врача, сказав, что он все равно не сможет ей ничем помочь, только посоветует отдыхать. Поэтому не стоит беспокоить его в воскресенье. Она даже попросила Джоанну не говорить о приступе Монике.
— Моника опять раскудахтается, и от этого будет только хуже. Когда у человека такая болезнь, лучше научиться смотреть на подобные случаи спокойно. И не стоит поднимать лишнего шума.
И все-таки Джоанна с нетерпением ждала возвращения миссис Даррант и успокоилась, лишь услышав в холле голос тетки.
Дик и Маргарет Друри жили в одном из скромных небольших коттеджей, построенных в начале века. Но если у соседей были мрачные коричневые двери и деревья в кадках у входа, то дом номер 17 отличался ярко-желтой дверью и белыми пластиковыми жалюзи на окнах. Это не от хорошей жизни, объяснила Маргарет, просто палисадник у дома слишком мал, а свою «переднюю комнату» они использовали не только для приема гостей, поэтому без жалюзи любой прохожий мог увидеть, что делается в доме.
— Нам, конечно, нечего скрывать, но неприятно чувствовать себя золотой рыбкой в аквариуме, — сказала Маргарет.
Несмотря на неудобную планировку — входная дверь открывалась прямо в гостиную, — на Отсутствие ванной и такую крошечную кухню, что туда не помещался даже холодильник, дом Друри был на диво уютным.
— Конечно, как и всякой женщине, мне бы хотелось иметь современную кухню и шикарную ванную, — призналась Маргарет, показывая Джоанне две крошечные спальни и маленькую гардеробную, превращенную в детскую, где в своей кроватке спал Бантер. — Но этот дом, по крайней мере, наш. Первый год нашей супружеской жизни мы снимали квартиру… Это было ужасно!
— Мне очень нравится ваш дом, — искренне сказала Джоанна. — Мне кажется, единственный его недостаток в том, что мало будет места для Бантера, когда он начнет ходить. Или у вас большой сад за домом?
— Нет, не больше пятачка, — ответила Маргарет. — Но Чарльз настаивает, чтобы я пользовалась его садом. Он живет в десяти минутах ходьбы отсюда. Когда я начинаю скучать по зелени, я беру коляску, Бантера и отправляюсь с ним туда. — Она улыбнулась. — Если честно, я очень завидую Чарльзу, когда мы бываем у него в гостях. У него замечательный дом, совсем не похожий на жилище холостяка. Ты бывала у него?
Джоанна покачала головой. Она не хотела обсуждать Чарльза и перевела разговор на Бантера.
После ужина мужчины убрали посуду со стола, а потом все сели играть в карты. Джоанна заметила, что Чарльз бросил на нее быстрый взгляд, когда Дик предложил сыграть. Может быть, он думал, что из-за отца у нее выработалось отвращение к картам. Но безобидная игра за столом не имела ничего общего с покером на деньги, в который играл ее отец.
Хотя Джоанна старалась поменьше обращать внимания на Чарльза — не смотреть на него, пока он не обратится к ней, не разговаривать с ним больше, чем того требуют приличия, — все это удавалось ей с трудом. Дик и Маргарет были оба невысокого роста и хрупкого сложения. А высокий рост Чарльза и его широкие плечи были особенно заметны в таком маленьком доме. Ему приходилось наклонять голову, чтобы пройти в дверь, а когда он сидел, его ноги занимали полкомнаты.
Когда они ужинали, сидя друг напротив друга, его колено коснулось ее нога.
— Извините, — коротко сказал он.
Она знала, что это произошло случайно, но даже от такого мимолетного касания ее сердце учащенно забилось.
Около десяти часов сверху донесся жалобный плач. Дик и Маргарет переглянулись.
— Бантер теперь просыпается каждую ночь — у него режутся зубки, — со вздохом сказала Маргарет. — Он плачет с полчаса, потом засыпает. Мне приходится приносить его сюда. Я знаю, что это неправильно, но иначе он будет кричать всю ночь. Приготовь кофе, дорогой, — обратилась она к мужу.