— Мама, пожалуйста!.. — начал Нил, но его неловкое вмешательство только распалило гнев миссис Даррант.
— Как ты смеешь защищать ее, глупый мальчишка! — набросилась она на него. — Ты совсем как твой никудышный отец: стоит какой-нибудь дешевой красотке улыбнуться — ты уже и растаял. Думаешь, я не видела, как ты смотрел на нее… и ты тоже, Чарльз! Все мужчины одинаковы! Смазливое личико, соблазнительная фигурка — и вы теряете голову. Но меня не проведешь… нет! Я вижу ее насквозь. Меня-то не околдовать!
— Мама, не надо! — На этот раз мать попыталась остановить Кэти, испуганная и бледная.
— Она вся в мать, — продолжала бушевать Миссис Даррант. — Вылитая Нина! Она, видите ли, хороша собой, талантлива и сообразительна, значит, на всех прочих можно плевать. Такой была Нина, и она такая же. Я и Нину ненавидела, и ее тоже ненавижу. Ненавижу, слышите?! Ненавижу!
Этот приступ ненависти кончился так же неожиданно, как и начался. Вдруг Миссис Даррант без сил упала в кресло. Она не разразилась рыданиями, а просто без сил откинулась на спинку и затихла. Несколько мгновений никто не шевелился. Даже Ванесса была настолько шокирована, что не двинулась с места.
Джоанна застыла, как громом пораженная. Эта тирада смяла ее, как огромная волна прибоя: она видела, как она надвигается, задержала дыхание, когда она накрыла ее с головой, и осталась жива. Но слова, обидные и несправедливые, не выходили у нее из головы. Самое страшное было: «Это твоя вина… твоя вина».
«Нет! — кричала ее душа. — Нет!!» Ванесса оправилась первая. Бросившись вперед, она опустилась на колени рядом с матерью и стала ее успокаивать, нашептывая слова утешения. Джоанна несколько мгновений смотрела на Ванессу. Потом перевела взгляд на Нила и Кэти. Они-то не могли думать, что это ее вина, конечно же, не могли.
Но, встретившись с нею взглядом, оба опустили глаза. Они не сделали никакого движения, но Джоанна с ужасом почувствовала, что они отвернулись от нее.
Наконец, едва решившись повернуть голову, она посмотрела на Чарльза. Он стоял позади дивана, его руки сжимали спинку с такой силой, будто он хотел раздавить ее. И хотя он не отвел взгляда в ответ на ее немую мольбу, на его лице застыло жесткое выражение.
Со сдавленным стоном Джоанна повернулась к двери и бросилась прочь.
Схватив в прихожей свой плащ, ничего не видя перед собой от слез, она распахнула дверь и выбежала из дома. Она бежала и бежала, пока не почувствовала, что ее сердце вот-вот выскочит из груди.
Глава шестая
После долгого бесцельного блуждания по улицам Джоанна ощутила, что у нее больше не осталось сил. У нее болели ноги, одежда промокла, она продрогла и вымоталась. Но она не могла вернуться в Мере-Хауз! Ни сейчас, ни потом.
Джоанна еще никогда не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. В Париже, даже если шел дождь, всегда приветливо светились окна кафе и бистро, которые могли скрасить человеку минуты одиночества.
Но в Мерефилде магазины закрывались точно в половине шестого, и все спешили домой, к своим телевизорам. Даже лавки, где торговали рыбой и жареной картошкой, были закрыты, а один экспресс-бар, мимо которого она прошла, был пуст и казался каким-то негостеприимным.
К счастью, в кошельке у нее было достаточно денег, чтобы переночевать в гостинице. Но, заблудившись, Джоанна не сразу нашла дорогу к центру города, где напротив торгового центра была гостиница. Кое-как пригладив растрепавшиеся волосы, она открыла тяжелую дверь и вошла.
После холодных мокрых улиц атмосфера в холле гостиницы показалась ей располагающей и уютной. В воздухе стоял запах духов и сигар, смешанный с ароматами гриль-бара.
— Мне нужен одноместный номер, — сказала Джоанна.
Опытным взглядом портье окинул растрепанные волосы и намокшую одежду, отметил отсутствие багажа.
— На сколько вам нужен номер, мисс? — равнодушным тоном спросил он.
— Пока не знаю. Наверное, на одну ночь.
Он заглянул в регистрационную книгу.
— Очень сожалею, мадам, но у нас нет свободных номеров. Может быть, обратитесь в другую гостиницу…
Джоанна постаралась не выдать своего разочарования. Она чувствовала, что этот человек лжет — вероятно, он принял ее за проститутку, — но не собиралась спорить.
— Понимаю. Благодарю вас, — коротко ответила она и вышла.
Она постояла у входа, размышляя о том, отнесутся ли к ней иначе в другой гостинице, когда из бара вышли несколько мужчин. Они безо всякого интереса глянули на нее и продолжали разговаривать. Неожиданно один из них подошел к ней.
— Привет, Джоанна. Что ты тут делаешь? — заботливо спросил он.
— О, привет, Дик. Я… я жду кое-кого, — заикаясь, произнесла она.
Дик Друри взглянул в сторону своих приятелей, которые уже переходили через дорогу, хотел догнать их, чтобы попрощаться, потом передумал.
— Послушай, у тебя все в порядке? — спросил он Джоанну. — Как-то ты странно выглядишь.
— В самом деле? Я не заметила. Я немного промокла, вот и все, — поспешно ответила она.
Он пригляделся внимательнее.
— Немного? Да ты промокла насквозь! — воскликнул он. — А кого ты ждешь?
— Ну, я… то есть… — Джоанна искала подходящее объяснение, но ничего не приходило ей в голову.
— Послушай, я же не слепой. Здесь что-то не так, — прямо заявил Дик. — И не спорь. Я беру такси и везу тебя к Маргарет. Ты все объяснишь, когда снимешь этот мокрый плащ и выпьешь чего-нибудь горячего.
И как будто опасаясь, что она может убежать, он завел ее в холл гостиницы и попросил портье вызвать такси.
Всю короткую поездку до дома они молчали, и через десять минут Дик уже открывал входную дверь, пропуская Джоанну в дом.
— Сейчас же снимай плащ и туфли, я принесу тебе теплый халат, — приказал он.
На его голос из кухни вышла Маргарет.
— Ты сегодня рано, дорогой, — начала она, потом удивленно воскликнула: — Джоанна!
— Принеси теплый халат и тапочки, Мэгги… и немного бренди если у нас осталось, — безо всяких объяснений велел Дик.
Он наклонился, чтобы зажечь камин. Маргарет с минуту недоуменно смотрела на него, потом пошла исполнить его просьбу.
— Не надо, Дик… я не хочу беспокоить вас, — в смятении запротестовала Джоанна.
— Не говори глупости. Мы ведь друзья, не так ли? — весело сказал он. — Ну, давай, снимай плащ. А то затопишь наш ценный ковер.
Когда Маргарет вернулась и увидела, что у Джоанны промокло и платье, она настояла, чтобы девушка сняла и его тоже. Дик ушел готовить кофе, а Джоанна, слишком усталая чтобы протестовать, сняла платье и насквозь промокшие чулки.
— У тебя ноги ледяные. Я тебя разотру, — сказала Маргарет. — Ну и вечерок сегодня. Больше похоже на январь, чем на август. Дик не хотел никуда идти. Но он — секретарь археологического общества, и обязан присутствовать на всех собраниях. Не думаю, что сегодня собрались все члены общества — многие уже уехали в отпуск. Но я считаю, что Дику полезно иногда отвлечься от домашних забот.
Маргарет продолжала беспечно болтать до тех пор, пока Джоанна окончательно не пришла в себя. Потом, заставив девушку выпить приличную порцию бренди, она ушла на кухню посмотреть, как обстоят дела с кофе.
Никто не пытался расспрашивать Джоанну ни о чем, но она сама вдруг рассказала им о случившемся. Дика потрясло известие о смерти миссис Карлайон, но Маргарет, хотя и выглядела печальной, не была удивлена.
— Конечно, они очень расстроены и, я уверена, хотят побыть одни, — закончила свой рассказ Джоанна. — Я вроде бы считаюсь членом семьи, но все равно чувствую себя чужой для них, поэтому и ушла. — Она несколько минут молча смотрела в свою чашку, потом с трудом выговорила: — Я конечно, не имею права просить, но не могли бы вы приютить меня на ночь. Я… я могла бы переночевать на диване… всего одну ночь.
— Конечно, ты можешь остаться, дорогая, но не кажется ли тебе, что нужно сообщить им, где ты находишься? — мягко сказала Маргарет. — Ты же не можешь покинуть их, не говоря ни слова. Они будут волноваться.