— Спасибо. Я сам, — дождался, когда она уйдет, и начал медленно одеваться.
Он выбрал чёрные костюм и рубашку. Погружённая в беспросветный мрак, его душа была в трауре по любимому человеку. Чёрная ткань жгла его кожу, заставляя поверить, что это конец, и что в его изначально непутёвой, переломанной жизни больше нет смысла. Смотреть сейчас на себя в зеркало Нил не мог и не хотел. Спустя несколько минут к нему зашёл Александр. На нём тоже была чёрная рубашка, он тоже был в трауре и скорбел. Посмотрев на него, Нил впервые осознал, что они все скорбят по нему, «лисы» — его семья, они тоже сегодня потеряли его.
— Как там наш мальчик? С ним всё в порядке?
— Да… Плачет и ждёт нас.
— А как ты?
— Не знаю… Дышу.
— Спасибо тебе. Спасибо, что ты рядом, — Нил с искренней благодарностью смотрел на него.
Александр был раздавлен тем, как Нил выглядел сейчас. Одетый во всё чёрное, он выглядел «обнажённым» и невыносимо уязвимым. Казалось, что через одежду были видны все его шрамы, эти же шрамы на бледном лице выступили ещё ярче, делая его черты жёсткими и привлекая внимание к его голубым бездонным глазам, в которых плескалось пламя погребального костра. Сердце Алекса болезненно сжалось. Как профессионал он понимал, «что» они все будут снимать крупным планом, делая свою сенсацию. Он бы и сам это делал, будь он на их месте. Все камеры будут ловить эти голубые нереальные мёртвые глаза… Александру отчаянно захотелось сейчас стать перед ним, закрывая собой, защищая его. Но он точно знал, что Нил не позволит, не позволит никому. Единственного человека, которому он позволял, уже не было в живых. И того, что он позволил ему сделать это сегодня, он никогда себе не простит.
— Тебе нужно продержаться около часа. Думаю, раньше они тебя не отпустят.
— Всё будет в порядке. Не волнуйся.
Алекс кивнул.
— Сначала ты сделаешь заявление и озвучишь информацию. Я вмешиваться не буду. Затем последуют вопросы от журналистов. Наверное, будет лучше, если ты сейчас удовлетворишь их любопытство, чем они будут распускать домыслы и слухи. Я буду рядом, и если вопросы будут переходить грань дозволенного, я буду их отводить. Лучшие мои люди здесь и мы все в твоём распоряжении, каждый из них готов сделать всё, чтобы помочь тебе, — Алекс осёкся, опустив глаза, — Но Нил, ты должен знать, что скорее всего утечка произошла из-за меня, из-за того, кому я доверял…
Нил, который всё это время молча слушал его, подошёл и положил руку ему на плечо, от чего Алекс поднял на него глаза.
— Сегодня утром он спросил меня: «Когда ты уже прекратишь брать вину на себя и извиняться за чужое дерьмо?» — Нил сделал паузу, борясь с чувствами, — Давай, оба не будем его разочаровывать.
Внутренности Нила скрутило. Всего несколько часов назад он сидел с ним рядом, мог слышать его голос, мог коснуться в любой момент, мог бесконечно смотреть на него… мог… мог… мог… А теперь он один. Навсегда. Но он забыл как, он больше не умел быть один… уже не мог…
Нил на мгновение зажмурил глаза, пытаясь собраться из осколков, и сжав кулаки так, что костяшки пальцев побелели, сказал:
— Пошли. Не будем заставлять себя ждать.
Средних размеров зал был заполнен до отказа. На небольшом возвышении стоял длинный стол, за которым находился единственный стул. Подиум был отделён от разномастной толпы журналистской братии на расстоянии двух метров стойками с натянутыми на них ограждениями. По бокам от них и по периметру зала неподвижно стояло несколько агентов в чёрных костюмах. Сзади за подиумом большой интерактивный экран слабо мигал в режиме ожидания. Очевидно то, что всё действо разворачивалось в стенах агенства ФБР, наложило свой отпечаток, потому что журналисты вели себя заметно тише и спокойнее, чем обычно. В зале стоял скорее приглушённый гул, чем шум. До конца не понимая, что их ждёт, многие переговаривались в предвкушении. Некоторые сомневались, что Нил Джостен всё-таки появится здесь после сегодняшних трагических событий.
Первым к ним вышел Александр. Он быстро объяснил «правила игры», после чего отошёл в сторону. Стоявший за кулисой Нил вздохнул, на секунду закрыл глаза и шагнул на подиум. В первые секунды зал замер, но быстро опомнившись, защёлкали камеры и раздался приглушённый гул. Нил прошёл и сел за стол, после чего поднял глаза, глядя перед собой. Он молчал несколько минут, собираясь с силами. Компания Александра тоже вела прямую трансляцию, поэтому он мог видеть на экране всё, что снимал его оператор. Алекс был прав, идя на поводу у профессиональных инстинктов, первое, что поймал объектив камеры — это были голубые глаза Нила, и он застыл на них, давая зрителям возможность насладиться картинкой. Человечество так устроено, что чужие боль и горе всегда вызывают больший интерес, чем счастье и радость. Александр понимал это, но не смог больше смотреть и отвёл глаза.
А дальше Джостен неторопливо и обстоятельно рассказал всё, что собирался озвучить ещё утром. И про предложение, которое получил от председателя Совета конфедерации экси, и как «сложно» было от него отказаться под прямыми угрозами и шантажом, и про то, что при этом присутствовали все члены Совета. Он рассказал всё, назвал все имена и фамилии.
До дрожи, до дикого отчаяния Нил не хотел говорить с ними об Эндрю. Не хотел обнажать свои горе и невыносимую боль потери, но он понимал, что они всё равно спросят. И если он не даст им того, что они хотят, имя Эндрю Миньярда долгие месяцы будут полоскать в прессе, выстраивая бредовые версии, создавая из него эксклюзив, на котором можно хорошо заработать. Поэтому Нил закончил свой монолог, заговорив об Эндрю:
— У меня нет никаких доказательств кроме моих слов, и никогда не было, но моя попытка рассказать правду, привела к тому, что сегодня утром на меня было совершено покушение. И сейчас я сижу перед вами только потому, что Эндрю Миньярд закрыл меня собой.
На последних словах голос Нила дрогнул. Александр, давая ему передышку, вышел, став слева от стола, после чего, глядя в зал, сделал официальное заявление:
— Сегодня в десять часов двадцать семь минут в госпитале Джона Хопкинса скончался Эндрю Джозеф Миньярд от двух ножевых ранений, оказавшихся смертельными. Полиция рассматривает в качестве основной версии — вооружённое нападение с целью убийства.
Нил впервые услышал во сколько остановилось его сердце. Он ненавидел эти цифры, но теперь он точно знал во сколько остановилась жизнь Нила Джостена, оставив лишь его тело, лишь оболочку.
Александр посмотрел на Джостена, пытаясь понять, готов ли он к вопросам. Нил еле заметно кивнул. Тут же в воздух взлетело множество рук. Александр молча указал на одного из журналистов. Тот встал.
— Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои искренние соболезнования. Я бы хотел спросить, почему Вы сразу не обратились в полицию или ФБР, а решили устроить всю эту авантюру?
Плечи Нила заметно напряглись.
— Я уже сказал, что у меня нет никаких доказательств. По опыту прошлой жизни я знаю, что если вам озвучивают такие предложения при свидетелях, то это предполагает всего два варианта развития событий: или вы соглашаетесь на него, или вас убивают, а с вашими близкими случается несчастье. А так как меня не устраивал ни один из этих вариантов, единственным моим шансом было предать всё это огласке…
— Тогда почему мы должны поверить во всё это сейчас? И это не является лишь плодом Вашей фантазии? — бесцеремонно перебил его журналист.
— До сегодняшнего утра я не смог бы Вам ответить, — спокойно ответил Нил.
Повисла тишина. Александр указал на другого журналиста.
— Мистер Джостен, позвольте принести Вам свои соболезнования.
— Давайте в Вашем лице я приму соболезнования от всех и мы не будем больше тратить на это время, — устало сказал Нил.