— Потому что сектора это место для грешников, другим сюда соваться крайне опасно, ты на своей шкуре в этом уже убедилась! — Фи, как грубо.
— Но ты же сюда спустился!
— Не по своей же воле. Я должен сопровождать тебя, в твоем нелёгком походе, смотреть со стороны на то, как ты справляешься с испытаниями. — Пару минут он молчал. — В любом случае, в Ад не попадают просто так, даже ангелы. Раз мне суждено было сюда спуститься, значит, это приключение должно преподнести мне урок, ничего не бывает просто так.
— И ты знаешь, какой урок должен извлечь?
— Нет, надеюсь, я смогу это понять, когда мы выйдем отсюда.
Постепенно густой пар рассеялся, оставив за собой легкую вуаль, через которую все прекрасно можно было рассмотреть.
— Кто правит в этом секторе? — Перевела на него взгляд, теперь я без труда могла его видеть.
— Здесь правит Азазель. Когда увидишь его, не обращай внимания на его внешность, старайся никак не выдать, то о чем ты подумашь.
— Что не очень выглядит? — Ляпнула не подумав. Вот же дура, нас же могут услышать!
— Можно и так сказать. — Уклончиво ответил этот…. Партизан!
На этом разговор был окончен.
В этом секторе все отличалось от предыдущих. Дорога, по которой мы шли, была похожа на бесконечный мост, который уходил за горизонт кипящего моря. Вода медленно бурлила, как в кастрюле на маленьком огне, того и гляди можно выключать. А вода ли это вообще?
— Это точно вода? — С сомнением спросила у Адриана.
— Точно, страж этого сектора может обитать только в воде. — Вот, говорит, что никогда здесь не был, а какой вопрос бы ему не задала, всегда на него отвечает.
— Страж? И кто же охраняет эти угодья? Кракен? — Я не могла не съязвить, хотя вообще не стоило этого говорить.
— Нет, не кракен, но ты почти угадала. Это Левиафан.
— Опять шутки?
— Никаких шуток, я предельно серьёзен, к краю, даже не вздумай подходить.
После его слов, дорога, которая была широченной, сузилась до размеров одной доски. Хотелось сделать ещё один шаг в сторону от края, но было некуда, я и так шла очень близко к ангелу.
Вдалеке над водой что-то висело, их было очень много, так сразу и не скажешь, что именно болтается на верёвках, над кипящей водой. От этих предметов исходил непонятный гул.
— Что это? — Показала, на предметы.
— Это не что, а кто. Присмотрись внимательнее!
Приглядевшись, я увидела, что это не предметы, а люди. Все пространство над водой было заполнено висельниками. Чем больше я всматривалась, тем больше я видела.
— Помнишь, что тебе сказал Вельзевул? — Не знаю, на что он рассчитывал, когда спрашивал, но я ответила.
— Я не должна их жалеть, они заслужили все, что здесь с ними происходит. — Словно сломанная кукла, я механически повторяла слова хозяина второго сектора. — Я все равно не понимаю. Разве они недостаточно здесь настрадались? Разве не заслуживают прощения?
— Все, кто его заслуживает, отправляются не сюда, а в другое место, здесь свою жизнь доживают безнадёжные души, им нет прощения.
— Не печалься о них, дитя. Они не стоят того, — над нашими головами раздался голос. На горизонте появилась фигура, существо двигалось к нам навстречу.
Медленно приближаясь, фигура обретала более четкие очертания. Это был Азазель. В рясе болотного цвета, лысый без единого волоса, даже бровей с ресницами не имелось. Кожа оливкового оттенка, не добавляла красоты. На гладкой голове было много маленьких рожек, можно было бы счесть их за корону, но не особо похоже. Небольшие крылья, общипанные, и почти не имели перьев, а те, что остались, выглядели весьма плачевно.
— Приветствую, путников подземного мира. Весть о вас быстро разлетелась по все округе, и мы главы, поспешили вернуться на свои места.
— Здравствуй, Азазель, — манерно поздоровался мой попутчик.
— И тебе крылатенький не хворать. А ты чего молчишь? — На самом деле не могла ничего сказать, слова как будто все спрятались и не хотели вылетать.
Молча протянула ему письмо от Люцифера. Он развернул его и углубился в чтение, не как предыдущие бегло пробежали по строкам, а внимательно, вдумчиво, не пропуская ни одного слова.
— Занятно, — протянул слово на букве «я», — пойдемте, покажу вам тут все.
Мы двинулись дальше по мосту. Азазель по — отечески обнял меня за плечи и завел разговор.
— Почему ты считаешь, что они заслуживают прощения?
— Разве нет? Каждый заслуживает. — Сомнение в голосе все же слышалось.
— Присмотрись, что они делают?
Мы подошли к самому краю моста, только отсюда можно было рассмотреть грешников. Картина была не из привлекательных, но глаза невольно сами возвращались к ней. Подвешенные верёвкой за верхние зубы они говорили, что именно разобрать я не смогла.
— Что они говорят? — Не отводя глаза, спросила.
— Они проговаривают все свои грешные поступки, но попадают они сюда всего лишь за один, как только они его проговорят, то сразу получают возможность на искупление, но никому ещё не удавалось это сделать.
— Это бесчеловечно!
— Согласен, но мы и не люди. Смотри вон та душа — он указал рукой на неприглядную женщину — она попала сюда из-за зависти. Все они здесь по одной причине. Она завидовала красоте своей подруги, ее доброте, поэтому рассказала инквизиторам о том, что та ведьма и занимается черной магией. Девушку сожгли, а она стояла рядом и потирала ручки. Скажи мне сейчас, она заслуживает прощения? — Я не смогла ему ответить, слишком яркой была картина, когда-то прошедших событий. — Уже несколько столетий, она здесь висит и ни разу не сказала о своем поступке.
— Разве она не пожалела позже о том, что сделала?
— Не знаю, я с ней не разговаривал. Вон, на того глянь, он свеженький, в около двадцати лет тут болтается, поглощённый завистью к собственному брату он убил его и бросил труп в лесу, а позже лицемерно занимался его поисками попутно присвоив себе все его сбережения и живя на широкую ногу.
— У всех них разные мотивы? Ну, за что они сюда попали?
— Нет, времена идут, а люди не меняются, женщины всегда будут завидовать чужой красоте, доброте, а мужчины чужим богатствам и власти. Однако, все они имеют шанс на спасение, но только они сами могут себе его дать!
— Вы очень мудры. — Не нашлось больше слов, но именно так я и считала, ничуть не лукавила.
— Спасибо. У тебя ещё есть ко мне вопросы? — Он продолжал вести меня вперед. Теперь у меня было меньше жалости, к тем, кто болтается на верёвках.
— А они могут попасть сюда по ошибке? — Смех гулко разнесся над морем.
— Нет, конечно! Это тебе не земной суд, который может вынести ошибочное решение. Самого себя обмануть нельзя, если ты считаешь, что твое место здесь внизу, то ты сюда и попадешь.
— И что ни одного права на ошибку?
— Ты сам себе судья. Искать оправдания своим поступкам, значит обманывать себя, а себя нельзя обмануть!
— Вельзевул сказал, что вы расскажете мне об условностях Ангелов и демонов.
Он задумался, и несколько наших шагов прошли в полной тишине и только после этого он снова заговорил.
— Что есть добро, а что зло? Свет и тьма, белое и черное? Ангел и демон? Все это подразумевает противоположности, абсолютные в своей природе, каждый совершенен по своему и не похож на другого. В мире, все представляется именно так, с определенными границами, которые нельзя переступать, но на самом деле это не так. Это условности, которые, хоть как то намечают наш путь и служат маяком, для того, чтобы не сбиться.
— Не совсем понимаю… — Чувствую себя совершенно пустоголовой.
— Не бывает отдельно доброго человека или злого. У первого всегда будет грязный секрет, о котором он никому не расскажет, а второй втайне от всех подбирает животных с улицы. При свете дня мы всегда сможем найти темный угол, а в самой темной комнате, луч света, благодаря которому увидим, то, чего не видели. Ты никогда не сможешь утверждать, что перед тобой чистый черный цвет, потому что всегда найдется ещё темнее, так же и с белым.