— И вообще не стыдно тебе смеяться, в месте, где души испытывают страдания? — Он и сам уже перешёл на шутливый тон.
— Насколько мне известно, страдают они заслуженно, а смеяться здесь никто не запрещал, не говорите мне, что ваш смех не раздается над горными хребтами.
Он сменил тему зразу после того, как я закончила фразу.
— Не зря ты все — таки идешь по этому пути, уверен, что у Астарота, ты бы вряд ли позволила себе подобное, а сейчас… Хорошо, что у тебя получается, без этого стержня, дальше тебе было бы тяжело.
И как я сама до этого не додумалась, я что черствею и забываю, что такое сострадание?
— Рад был, познакомится с тобой. Не часто у меня бывают гости, а сейчас я вынужден откланяться и проводить вас дальше.
Оставшуюся часть пути, мы с Адрианом молча шли и слушали разную чепуху, которую нёс Асмодей, проводив нас почти до самого выхода, он удалился, по своим неотложным делам.
Как только мы остались вдвоем, я сразу спросила.
— Тебе не показался он странным? — Более странного существа я не встречала, даже внешность Азазеля меня так не озадачила, как поведение Асмодея.
— Все они со странностями, если ты не заметила. — Безобидной шуткой сказал он. — Тебя, после твоего вопроса, тоже будут считать необычной особой, это же надо было спросить про «модернизацию», они и слова то такого наверное не слышали.
Посмотрев друг на друга, мы рассмеялись.
— Почему же не слышали, он понял, о чем я спросила, значит, знает, что это самое слово обозначает.
— Верно, они не сидят здесь безвылазно и раз в год поднимаются наверх, если захотят.
Когда мы вышли за пределы, ледяного круга, Адриан убрал свое крыло, и мы продолжили идти, как обычно.
— Спасибо, что укрыл меня, иначе я бы замерзла до состояния сосульки и осталась бы там, на потеху всем мимо проходящим.
— Как я мог позволить, чтобы с тобой это случилось. Бросить девушку в беде? Никогда!
В таких пикировках мы дошли до огромных золотых врат.
— Добро пожаловать в царство жадности — Торжественно произнес Адриан.
Торжествовать не хотелось, но увиденное, поражало своей помпезностью и величием.
Все внутри круга было золотым, даже сама дорога, по которой мы шли. Ну, прямо угодья царя Мидаса, а вот и сам хозяин этих угодий.
— Это Белиал, хозяин этого круга.
В золотой мантии и в короне, он уверенно шагал нам на встречу. От него исходила сила, и сумасшедшая энергия.
— Золото это цвет жадности? — Спросила у Адриана.
— Желтое золото, да. — Спокойно и как-то тихо сказал он мне.
— Почему?
— Ты можешь спросить об этом у меня, — когда он успел подойти? Ещё секунду назад он был далеко.
— У вас у всех такая привычка подкрадываться и пугать? — С укоризной посмотрела на него.
— Возможно, отрицать не буду, все же мы братья, это может быть семейной чертой.
— Нда, ну и семейка у вас.
— Что правда, то правда.
— И все же почему цвет жадности жёлтое золото?
— Это же очевидно, как день. Людишки всегда были жадны до богатства, неважно в каком виде оно проявлялось, и все же это всегда связано со средствами к существованию. Даже если у них было все нужное, им все равно было мало. Почему желтое золото? Да, потому что оно издавна считается признаком богатства и благосостояния.
— И что все души, что находятся здесь, желали быть богатыми и имели намерения заграбастать побольше?
— Не все, но девяносто процентов, здесь именно по этой причине.
— Но не могут же все люди, которые зарабатываю огромные деньги, попасть сюда.
— Жадность, это состояние души, а не умение зарабатывать огромные деньги. Вспомни самого богатого человека своего времени и скажи мне он жаден, или преследуя определенную цель заработал такие деньги? Жадные люди никогда не становятся самыми богатыми среди своих сородичей, да они добиваются определенных высот, но все так же остаются птицами низкого полета.
В его объяснениях я смогла разглядеть смысл, и все сказанное им было вполне логичным.
— И как наказывают жадных грешников?
— У них забирают все самое дорогое, раз за разом они это теряют не в силах остановить потерю.
Я смотрела на грешников и видела их страдания, сколько боли и незащищенности было на их лицах, но не испытывала к ним жалости. Внезапно среди тысячи лиц, я увидела то, что заставило мое сердце замереть.
Я побежала туда, где увидела знакомое, такое родное лицо.
— Стой! Тебе туда нельзя! — Кричал Белиал, но я его не слушала.
Как, как она могла здесь оказаться?
Тяжелая рука остановила меня всего в паре шагов, от моей цели, лишив возможности прикоснуться к ней.
— Не трогай ее, иначе попадешь в кольцо ее страданий и не выберешься.
— За что она здесь? — Я не верила своим глазам, казалось что я сплю.
— У ее мужа был бизнес и он не гнушался ничем, чтобы заработать, как можно больше. Она полностью поддерживала его в его методах и способах достижения богатства. За что и попала сюда вместе с ним. Они умерли в один день.
— Вы знаете всех своих грешников? — Спросила, вспомнив, как Азазель безошибочно называл грехи его висельников.
— Да, каждый хозяин знает всех своих подопечных. Что тебя в ней привлекло? Знаешь ее? Это возможно, они новенькие, всего пару месяцев.
— Да, знаю. — Каким-то потухшим голосом сказала ему. А ведь в предыдущем круге, я заливисто смеялась, не заботясь ни о чем. — Это моя мама.
— Что ж, теперь ты знаешь, какая у нее была душа.
— Да, знаю, но от этого не легче.
Белиал не был лишён чувства такта и просто молчал, давая мне прийти в себя. Вообще заметила, что каждый из них справедлив и не лишён чувств, не имеет значения, какие это чувства. Молча, я достала конверт и протянула ему. Наверно, поздновато, но все же отдала, вдруг там что-то важное.
Пока он читал, я вспоминала, какими родители были со мной. Тепло маминых рук и ее улыбку, как она подбадривала меня и говорила не вешать нос, если у меня случался провал. Всегда говорила, что я красивая, тем самым поднимая мою самооценку. Каждый раз утром она целовала меня в лоб и желала хорошего дня. Как мы с ней смеялись, прогуливаясь по магазинам в поисках, какой-нибудь, нужной «штучки». Много теплых воспоминаний, которые навсегда останутся со мной. Но было-ли все это настоящим?
Потом воспоминания переключились на папу. Его постоянно не было дома, все время работа и видела я его только поздними вечерами, но не любила от этого меньше. Помню, как в детстве он ловил меня и подбрасывал высоко- высоко, мне казалось, что я лечу, а потом ловил в свои крепкие объятия. Счастливей момента и не вспомню.
Как жаль, оказывается я их совсем не знала.
Слез не было, вместо них появилось, что то другое.
— Не нужно этого делать — Я перевела взгляд на Белиала.
Адриан так и стоял вдали, не мешая нашему разговору, но взгляд был цепким и не отрывался от меня.
— Ненависть это не то, что должно наполнять твое сердце, им и без этого тяжело.
— А что должно его наполнять? Как оказалось, я совершенно не знала своих родителей. Как? Как мне теперь к ним относиться, может, подскажешь?
— Ты любила их, вот и продолжай любить — спокойно, аки удав сказал мне.
— Любить, а меня они любили? Если для них были важны только деньги, значит, меня они не любили.
— Я думал ты умнее, а ты слишком узко мыслишь. Их жадность была обусловлена тем, что у они хотели лучшей жизни для своей единственной дочери.
— Значит, это я виновата в том, что они здесь? — Опешив от его слов спросила.
— Ты опять перевернула мои слова. Не говори о том, чего не знаешь! Хочешь узнать, какова их потеря? Какую картину они видят в своих страданиях?
— Хочу! — Я хотела увидеть, что для них было самым дорогим, что они боялись потерять больше всего на свете.
Он подошёл к моей маме и протянул мне руку.