====== Глава 1 ======
Баки
Самое странное в кабинетах психотерапевтов это их диваны. Обычный диван из Икеи. Но, сидя на нем ты чувствуешь себя размером с букашку. Маленьким, ничтожным, брошенным. Может это только на меня они оказывают такой эффект?
— Джеймс, ты знаешь правила. Здесь нужно говорить, не молчать.
Доктор Рейнор – не молодая женщина с жестким взглядом. Правительство приставило ее контролировать меня. Сделать безопасным для общества. Следить за тем, чтобы я не начал убивать. Снова.
— Я знаю. — ответил я. — Отстаньте от меня. Я стараюсь.
Мне трудно говорить про все, что творится в моей голове. Тяжело все это признать. Ибо я знаю, как это всё прозвучит. Стив был единственным, кто знал меня прежним, и мог видеть моё настоящее нутро. Он видел Баки, а не Зимнего Солдата. Остальные видят только солдата Гидры. И убийцу. Даже она. Казалось бы, что как психотерапевт, Рейнор должна быть непредвзятой. Но, я то и дело улавливаю в ее голосе опаски по поводу меня.
— Джеймс, я понимаю, в какой вы ситуации…
— Не понимаете, — перебиваю я ее.
- У вас нет семьи, — продолжает она, постукивая ручкой по блокноту, — друзей. Но вам нужно принять тот факт, что есть люди, которые хотят вам помочь. Пора начинать доверять своему окружению.
— Я доверяю людям. Они мне – нет.
— Это вам так кажется.
— Хреновый с вас психотерапевт, если честно.
Рейнор вкладывает всю свою пассивную агрессию в шариковую ручку и практически продавливает блокнот насквозь.
— И снова блокнот,— говорю я, смотря как она быстро что-то пишет. Если честно, то этот блокнот бесит меня сильнее Редвинга.
После помилования моя жизнь стала состоять из обязательных посещений психотерапевта и попыток искупить все свои деяния. Имя за именем. Одних отдать в руки правосудия, другим подарить покой, рассказав правду о смерти их близких. Я не уверен, что это подарит покой мне. Но это хотя бы что-то. Хотя бы какое-то движение. Может в конце моя совесть замолчит. Но не сейчас. Не этой ночью.
Рейнор спрашивает, снятся ли мне кошмары. Когда я говорю нет, она говорит, что я вру. Но это правда. Мне снятся не кошмары, а реальность. Моя прошлая реальность. Всё это действительно было. Я все это делал. Всех этих людей убил я, а не какое-то вымышленное чудовище. Кошмары — это гиперболизация наших страхов, преувеличение. У меня нет страхов. У меня есть прошлое.
Чаще всего после тревожных снов приходит бессонница. Слава кабельному телевидению. Повторы футбольных матчей помогают скоротать остатки ночи. Сегодня мне приснился сон про Алжир. Гидра отправила меня ликвидировать политического деятеля. Все пошло наперекосяк, и в центре рыночной площади случился взрыв. Сотни пострадавших. Десятки погибших. И все из-за меня. Я вскочил в холодном поту. Сердце колотилось. Звон в ушах. Случившееся в Алжире самый больной укол от совести. Такое мне не искупить. Никогда.
Даже ледяной душ не помог мне успокоиться. Одна надежда на кофе. Логичней было бы выпить что-то покрепче, но тогда, Рейнор отправит меня еще и в общество анонимных алкоголиков. Это было бы уже слишком.
Нью-Йорк утром походит на большой улей. Гул машин, гомон людей. Все сливается в единую какофонию звуков. Для нездешних это просто шум, но для местных, это музыка.
Я проталкиваюсь мимо колонны школьников. Дети, одетые в одинаковые синие футболки, преградили мне путь. Чувствую себя великаном в стране лилипутов. Пытаюсь аккуратно обойти их. Худощавая рыжеволосая учительница свистком призывает школьников к тишине. Дети парами выстроились в длинную колонну, и двинулись вниз по улице за учительницей. Светловолосый мальчик, стоявший в конце, помахал напоследок своей маме. Я сам не знаю почему решил посмотреть на нее. Невысокая, стройная шатенка, с волосами по плечи и густой челкой, на вид лет 30. Она приветливо улыбалась и махала мальчику в ответ. Я замер. Стаканчик с кофе выпал с моих рук, и забрызгал проходящих мимо людей.
— Придурок, — возмутился проходящий мимо мужчина, стряхивая со штанов брызги кофе.
Я не обратил на него внимание. Я смотрел только на нее. Почувствовав мой взгляд, девушка обернулась.
— Вы в порядке? — спросила она.
Она выглядела не так как раньше. Другая прическа, одежда типичной домохозяйки, семейное Вольво. Она была другой. Но, я знал, что это она. Я искал ее.
Не получив ответ, она опасливо покосилась на меня и поспешила к своей машине. Я проводил взглядом ее отъезжающую машину. Черный тюльпан. Это была она. Черный тюльпан. Черная смерть. Чума.
Ярость стучала в висках. Злость захлестывала меня. Я боролся с желанием побежать за её машиной. Вытащить ее из неё. И плевать кто это увидеть. Мне нужно успокоиться. Я сворачиваю в переулок и прижимаюсь спиной к грязной стене. Рейнор научила меня успокоительной дыхательной гимнастике. Это бред полный. Я делаю глубокие вдохи и медленные выдохи.
— 10,9,8…- медленно считаю от 10 до 1.
Ураган чувств начинает утихать. Нет сомнения, что это она. Но, что-то в ней было не так.
Голова начинает разрываться. Я на грани. Рейнор говорила, что в такие моменты мне стоит позвонить ей. Я не хочу этого делать, но альтернатива хуже. Она отвечает почти сразу.
— Джеймс?
Ее голос звучит приглушенно. Отдаленно. Она несколько раз повторяет мое имя, прежде чем я отвечаю.
— Вы говорили звонить, если буду чувствовать, что могу сорваться.
— Что случилось? — спрашивает Рейнор предельно деловым тоном.
— Я…я только что встретил кое-кого. Я не ожидал ее увидеть. Она не входит в мой список Искупления. Но, она должна там быть. Она опасна.
— Джеймс, ты помнишь наши правила?
— Да. Я помню ваши идиотские правила — вспылил я. — Когда речь идёт о ней, то все правила перестают действовать.
Рейнор затихает. Я слышу, как она тяжело вздыхает. Серьезно, кто ей посоветовал стать психотерапевтом?
— Почему она тебя так задевает? — спрашивает Рейнор.
— Вы сейчас серьезно?
— Я никогда прежде не наблюдала у тебя такой реакции. Мы давно знакомы, и я никогда не слышала столько эмоций в твоем голосе. Знаешь, приезжай прямо сейчас. Я смогу подвинуть свой график. Нам стоит это обсудить.
— Господи, да не хочу я ничего обсуждать — выкрикиваю я в трубку, — Зачем я вообще позвонил. Вы не помогаете. Вы как надоедливая соседка, которая хочет знать все секреты и сплетни. Хотите знать, почему я так бурно реагирую? За все 106 лет мой жизни она единственная кто сумел подобраться ко мне, так близко. Даже ближе, чем Стив. Но, это не отменяет того факта, кто эта девушка на самом деле.
— Как ее зовут? — спрашивает Рейнор холодным тоном.
— Черный тюльпан, — отвечаю я резко.
— Это не имя. Какое ее настоящее имя? — настаивает Рейнор.
— Это не важно.
— Важно, Джеймс. Как ты ее называл?
Ее имя комом застряло в моем горле. У Зимних солдат всегда были коды. Ржавый, семнадцать, рассвет… Кодовые слова, которые пробуждали чудовище. Ее имя с родни этих кодов. Только оно пробудет не чудовище, а мое сострадание к ней. Мои чувства. Я должен помнить, кто она. Должен. В голове стали всплывать обрывочные воспоминания из прошлого. Были короткие моменты, когда я мог вырываться из-под гипноза Гидры. Короткие мгновения. Я помню эти мгновения и ее. Помню маленькую квартирку в Братиславе. Пошарпанная кухня. Летняя духота. И она. Ее запах. Смех. Вкус. Я должен помнить кто она. Должен помнить, что она делала. Тот короткий миг не должен убедить меня в ее безвинности.
— Джеймс?
— Мирей. Ее зовут Мирей.
Мирей
Кофеварка стала булькать. Кухня наполняется приятным запахом свежесваренного кофе. Я смотрю, как капля за каплей наполняется чашка. Дети с криком бегают по гостиной. Я отрешенно смотрю на черную жидкость в чашке. Прошло уже много времени с тех пор, как я, и еще несколько миллиардов человек, вернулась. Но у меня все еще есть чувство, что я не здесь. Не в том месте.
Держа кружку с кофе, я прохожу мимо резвящихся детей. Это мои дети. Мои два сына. На комоде в коридоре стоят десятки наших совместных фото. День рождения старшего, рождество в Аспене, Хэллоуин. Фото, которые свидетельствуют о том, что мы семья. Я смотрю на одно из них. Я держу на руках младенца, и ничего не чувствую. Я захожу в спальню и не чувствую, что это мой дом. Я не помню, как покупала эту мебель, как выбирала эти шторы или одежду в моем шкафу. Я не помню ничего из того, что было до щелчка. Я просто появилась, и у меня двое детей, муж, дом в пригороде.