Джеймс молчал. Он сосредоточенно вел машину. Как-то странно. Я ощутила легкость, когда рассказал это все. И в тоже время было непонятно. Самую страшную историю моей жизни я уложила в пять минут. Вот так легко и просто. Слова, за которыми скрывается ужас длиною в два века.
- Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это.
- Тогда было другое время.
- Это не меняет сути дела – возмутился Джеймс.
Я разделяю его негодование, но он не знает Олдена. Не знает каким он может быть на самом деле. Если бы я была верующей, то я бы с уверенностью сказала, что Олден это дьявол.
- У Сэма есть семья? – мне как-то стало стыдно, что я прежде не интересовалась этим.
- Сестра и племянники живут в Луизиане. А что?
Я достала телефон из кармана, набрала номер Сэма. Он ответил не сразу. Гудки в телефоне заставили меня волноваться.
- Алло, Сэм это Мирей. Позвони своей сестре и скажи, чтобы собирали вещи и как можно скорее. Нет, не к знакомым. В другой незнакомый город. А лучше в другую страну. Деньги я скину. Нет, Сэм, это не шутка. Это серьезно. Понятно?
Я бросила телефон на приборную доску и устало протерла глаза. Наверное, это все моя кара. За все свои деяния я не заслуживаю тихой и спокойной жизни.
- Все настолько плохо? – спросил Джеймс.
- Да. Теперь он будет с нами играть как кот с мышкой.
- Что нам делать?
- Ждать его хода. Мы сбросили все карты. Теперь ход за ним.
Олден всегда умел выжидать. Ему с таким характером на рыбалку нужно ходить. Но вместо этого он стал маньяком. Из-за того, что Джеймс не знает настоящей натуры Олдена, время ожидания ему далось легко. В отличии от меня. Я утратила сон. В конце каждого дня я лежала в постели и думала о том, что прошел еще один день. День, за который он мог придумать что-то более изощренное. Ожидание сводило меня с ума. Мой мозг строил самые безумные планы, которые Олден может осуществить. Бессмертие Джеймса – это его броня. Но, против хищного и безумного разума Олдена это ничто. Он способен придумать и осуществить вещи, которые будут хуже смерти.
Две недели ожидания практически свели меня с ума. Хронический недосып на протяжении семи дней может нанести необратимые нарушения психики. Я не спала уже почти две недели. Джеймс обращался со мной как с фарфоровой куклой. Боялся сказать мне что-то или задеть меня как-то. Ходил чернее тучи и бросал на меня обеспокоенные взгляды.
Первая весточка от Олдена пришла утром. Я ковырялась вилкой в омлете, который Джеймс приготовил для меня, и не могла его съесть. Меня мутило от одного вида еды, но заставлять Джеймса волноваться еще больше я не хотела. Приходилось проглатывать еду через силу.
Мобильный Джеймса завибрировал.
- Номер не определен – сообщил он нахмурившись.
- Поставь на громкую связь. И запись включи.
Из динамика телефона зазвучал голос Джеймса. Мы оба удивленно переглянулись.
- Я не могу это описать – говорил Джеймс из телефона – просто это происходит. Каждую ночь, как я закрываю глаза я слышу их голоса снова. Голоса работников Гидры. Они говорят обо мне. И о ней. Каждый раз сон один и тот же. И он обрывается на одном и том же месте – голос обрывается и звучат длинные гудки.
- Что за херня? – возмущается Джеймс насупив брови.
Звонок прервался. Олден никогда ничего не делает так просто. У этого звонка есть смысл.
- Когда ты это говорил?
- Я не помню.
- Вспоминай!
- Ем…я говорил это Рейнор.
- Что за Рейнор?
- Мой психотерапевт. Я говорил это на одном из сеансов.
Что-то внутри меня заставляет меня подорваться и стать метаться по комнате.
- Поехали – заявила я резко.
- Куда?
- К твоему психотерапевту.
Я бросилась к шкафу и стала одеваться. Натянула на себя первое что попалось под руки. Из-за бурлящего адреналина в крови, я не пустила Джеймса за руль. Я гнала как сумасшедшая. Явно заработала парочку штрафов. Джеймс раз пять хватался за руль, чтобы успеть повернуть машину в нужную сторону, и избежать столкновения.
Кабинет Рейнор находился на третьем этаже стандартного офисного здания. Мы быстро взлетел по лестнице. В приемной Джеймс замер.
- Что такое?
- Здесь всегда сидела секретарь – объяснил он.
Из-за закрытой двери, ведущей в кабинет Рейнор, звучала тихая музыка. Еле слышная. Я сразу узнала ее. Моцарт. Любимый композитор Олдена. Мое естество сжалось. В горле пересохло, а колени начали дрожать. Я знаю, что за этой дверью. Знаю и боюсь. Он всегда включал эту мелодию, когда собирался сделать что-то жестокое со мной. Сначала он делал это чтобы прислуга ничего не услышала, а потом чтобы устрашать меня.
Дрожащей рукой я открыла дверь, и все картина предстала перед нашими глазами. Рейнор, а точнее то, что от нее осталось, лежала на кофейном столике. Ее руки были раскинуты в сторону, глаза смотрели в потолок. В них читался ужас. Ее грудь и живот были распороты. Сломанные ребра торчали из ее груди, как острые зубы из пасти акулы. Все вокруг было в крови. Джеймс прошел в глубь комнаты, а я окаменела на месте. Что-то капало на ее тело сверху. Я подняла глаза вверх. На люстре висели остатки ее внутренностей. Даа. Это Олден.
- Когда ты говорила, что он жесток и безумен, ты это имела ввиду? – спросил Джеймс.
Я не стала отвечать. Я вышла из кабинета и меня вывернуло на ковер в коридоре. Опустившись на корточки под стеной, я опустила голову между колен. Дышать становится трудно. Видела бы меня сейчас Гидра. Они боялись меня, считая меня неконтролируемым оружием. Я знаю, что у них был план под кодом “Оранжевый закат”. Этот план был разработан для моей ликвидации в случаи, когда я стану неуправляемой и буду нести для них прямую угрозу. Осуществить план им так и не удалось, кстати.