Закованные в цветочную ткань плечи опустились. Из горла вырвался протяжный вздох.
– И что только Галка нашла в этих книжках? – кивнула Вера Сергеевна в сторону той, которую принесла с собой.
Ведьма приподняла уголок рта.
– Вот заодно и проверите.
Заблудиться в книге сложно.
В жизни Лина постоянно оказывалась в тупиках, особенно когда спешила на очередное собеседование. Но там, за страницами, дороги вели куда надо, а сюжет всегда двигался вперед – даже если ты был просто наблюдателем. В иные книги Лина заглядывала, просто чтобы привести голову в порядок.
Тем же самым занималась и Галка, которую она прежде никогда не встречала.
Лина знала, как иногда давит на тебя жизнь. Знала об этом и Вера Сергеевна, хоть и активно это скрывала.
Они шли по огромным белым равнинам на краю света, над их головами извивалось в нежном танце северное сияние, а где-то подо льдом лежали останки исчезнувшей цивилизации, в руинах которой прятались неописуемые ужасы. Изо рта Веры Сергеевны вырывался белый пар – она не привыкла к книжным путешествиям. Не научилась тому, что не только здешний мир влияет на тебя, но и ты на него. Может, забыла, что это работает и там, вне книг – пусть в совсем других пропорциях и не так же просто.
Но Вера Сергеевна шла по холодной пустыне и не могла надышаться. Не могла наглядеться. И старалась не подать виду – будто Лина тут же обвинит ее во всех грехах.
Они обнаружили Галку в тени гигантской статуи, вырезанной из костей: она прислушивалась к вою ужасающего ветра и высматривала в снегах чудовищ. Здесь найти их не составляло труда: эта книга была зачитана ею до дыр и она знала тут все дороги.
– Мама? – растерянно выпалила Галка и на мгновение перестала выглядеть отважным исследователем, бросившим вызов стихии и неизвестности.
Вера Сергеевна заключила ее в объятия и промолчала.
Должно быть, она вспомнила, что и сама ходила по похожим тропам. Должно быть, ледяной воздух перехватил дыхание, а тишина заставила почувствовать себя совсем крошечной по сравнению со Вселенной. Должно быть, Вера Сергеевна поняла что-то бесконечно важное о самой себе.
Этот мир был прекрасным и предсказуемым. Почти комфортным, несмотря на его холод, и на его бури, и на его чудовищ.
– Я все еще не понимаю, что ты нашла в этой книжке, – прошептала Вера Сергеевна через несколько минут, когда они устроились в тени статуи все вместе – Лина подальше, чтобы не особо вслушиваться в чужие разговоры.
Вере Сергеевне не нужно было произносить «но» – оно вспыхнуло в холодном воздухе новой россыпью зеленых огней.
– Теперь ты пойдешь домой? – спросила она еще позже, после того как над горизонтом поднялась громада Древнего, хлопнула крыльями и исчезла подо льдом.
– Только если ты перестанешь прятать от самой себя книги, – ответила Галка, вскочив с места. – Но сначала…
Лине нередко приходилось работать проводником: всем иногда нужно было перезарядиться. Вспомнить о том, насколько привязан к своему миру, побродив по чужому. Увидеть красоту в обыденном благодаря черно-белым страницам.
И она никогда не уставала наблюдать за людьми, опять открывающими для себя новый мир. И никогда не уставала удивляться.
Как сейчас, например, когда Галка вынесла с полных ледяного ужаса равнин прямо в залу дома на Сиреневой улице сувенир – выточенную из кости статуэтку оленя.
Вера Сергеевна не знала правильного этикета. Если бы в сиреневый дом въехала не ведьма, она бы, возможно, никогда не познакомилась с новыми соседями.
Однако теперь Галка всегда ужинала дома, а Вера Сергеевна гордо улыбалась на родительских собраниях. Они обменивались сплетнями, подхваченными при дворе короля Артура и анекдотами категории Б, подслушанными у рассекающих по стране героев авантюрной комедии. Вера Сергеевна больше не прятала Галкины письма. Галка больше не делала вид, что слушает, – и слушала на самом деле.
Она училась у Лины находить нужные пути – не только в книгах, но и в жизни, – и порой, когда шум привычного мира начинал действовать на Веру Сергеевну слишком сильно или когда она забывала, как улыбаться солнцу, она отправлялась вместе с ведьмами. Не всегда той же тропой – ей довольно было устроиться меж рядами с книгами в удобном кресле и раскрыть книгу.
Они всегда возвращались – в тот мир, к которому были привязаны, – и смотрели на него новыми глазами. Вдыхали его ароматы, словно впервые в жизни. Заглядывали в собственное сердце и находили там то, чего никогда не замечали прежде.