Марк улыбнулся, но в первую очередь, потому что чувствовал теплое дыхание Аси, которая шептала ему на ухо эти слова. Мурашки пробежали по его телу.
И хотя ужин проходил в теплой атмосфере, Элеонора Григорьевна не переставала косо смотреть на Асю, злясь, что та не рассказала ей правду раньше. Несмотря на внутреннее напряжение, она старалась улыбаться Лео и поддерживать веселую атмосферу.
Лео, не подозревая о происходящем, был в восторге от внимания и новых впечатлений. Он обнимал Марка, восхищался красивым домом и говорил Асе:
— Мама, как здорово здесь! Я бы хотел жить в таком доме.
Ася, стараясь удержать улыбку, погладила Лео по голове:
— Рада, что тебе нравится, Лео. Но у нас ведь тоже уютно, правда?
— Да, но тут совсем как в сказке! — воскликнул Лео, побежав к Элеоноре, — И все такие красивые.
Элеонора при каждой возможности обнимала внука. Когда ужин подошел к концу, Ася и Марк начали собираться. Лео, уставший, но счастливый, не хотел уходить.
— Пойдем, Лео, нам пора, — мягко сказала Ася, беря его за руку.
— Можно мне еще немного поиграть? — спросил Лео, глядя на Марка и Элеонору.
— Мы приедем снова, обещаю, — сказал Марк, поднимая Лео на руки, — А сейчас нам пора домой.
— Да оставьте вы мальчика в покое, — властным голосом сказала Элеонора Григорьевна, — Лео, конечн оставайся, у нас миллион комнат, а недавно еще и завезли мебель специально для тебя.
— Специально для меня? — восхитился Лео, — Марк, покажи, покажи, пожалуйста.
Марк улыбнулся и повел Лео в его комнату. Лео, уставший от насыщенного дня, уснул сразу же, как только оказался на детской кровати. Марк остался с ним, чтобы подождать, когда он окончательно погрузится в сон. быстро заснул, обнимая свою любимую игрушку.
Глава 41
Когда Аси и Элеонора Григорьевна остались одни за столом, Ася почувствовал неловкость. Она хотела встать и уйти, сказав, что и ей пора спать, но Элеонора Григорьевна опередила ее, начав разговор.
— Почему ты ничего не сказала Марку, Ася? — наконец нарушила молчание Элеонора Григорьевна, — Ты должна была рассказать правду.
Ася, вздохнув, посмотрела на нее. Она не хотела врать и выдумывать оправдания, но, в то же время понимала, что молчать невозможно.
— Пять лет назад я слышала разговор Марка, — начала Ася, глядя в сторону, чтобы не встречаться взглядом с Элеонорой, — Он сказал, что я ему не нужна. Что он не хочет семью, детей и всякое такое. Он разбил мне сердце, и я боялась, что это же самое ждет Лео, если он узнает.
Элеонора Григорьевна сжала губы, стараясь сдержать эмоции. Она внимательно слушала Асю, понимая, что ситуация сложнее, чем казалось на первый взгляд.
— Ася, ты как будто говоришь не про моего сына, — перебила ее Элеонора Григорьевна, — Марк никогда не тратил свою жизнь на мимолетные отношения. И он всегда хотел, всегда мечтал о крепкой семье.
— Да, я знаю, — остановила ее Ася, — Сейчас, спустя пять лет, мы поняли, что это было всего лишь недоразумение. Слова, услышанные не в том месте и не в том контексте. Но именно они разбили мне сердце.
— Ася, — сказала Элеонора и на ее глазах выступили слезы, — Марку многое пришлось пережить в жизни. Трудные уроки в раннем возрасте оставляют шрамы намного глубже. И, несмотря на это, Марк всегда был очень добрым и чутким мальчиком. Он всегда помогал другим, был отзывчивым и заботливым. Ты не представляешь, что ему пришлось пережить, когда он был подростком.
Ася повернула голову, удивленная столь откровенными словами.
— Что произошло? — осторожно спросила она.
Элеонора Григорьевна продолжила, её голос дрожал от эмоций:
— По вине Марка произошла авария, в которой погиб человек. Это было неумышленно, но Марк всегда винил себя за это. С тех пор он не давал возможности другим людям приближаться к нему. Он закрылся от мира, от своих чувств и эмоций, чтобы не допустить больше никаких ошибок, чтобы никого не ранить. Но, если он кого-то уже впустил в свою жизнь, это значит, что этот человек ему очень дорог.
Ася почувствовала, как её сердце сжалось от жалости к Марку. Теперь она понимала, почему он так старательно избегал привязанностей и близких отношений.
— Он стал таким, чтобы защитить себя и других от боли, — тихо сказала Элеонора Григорьевна, — Но это не значит, что он не способен любить и заботиться. И я боюсь, что ты ранишь его, Ася, и не только тем, что скрывала от него сына. И ты, как мать, должна понимать, что я сделаю все, чтобы защитить своего ребенка.