— Не давай ей на ночь сладкого — и все будет в порядке.
Трехлетняя Лора, «чудо-ребенок», была крестницей Преш. Супруг Дарьи Том преподавал физику в университете. Дарья часто звонила Преш — интересовалась, нашла ли она себе «подходящего мужа». И этот звонок не был исключением.
— Сегодня суббота, — начала Дарья. — Что думаешь делать вечером?
— На этой неделе дел было невпроворот, и можно наконец побыть одной. Но сегодня открытие выставки, на которую я не могу не пойти. Хотя картины этого художника мне не нравятся.
— Преш, тебе давно пора наладить личную жизнь, — решительно сказала Дарья. — Помни, жизнь нам дается один только раз. Может, приедешь к нам в гости? Я познакомлю тебя с одним очень симпатичным профессором.
— И что дальше? Ведь он живет в Бостоне, а я в Париже.
— Ну, тогда пусть Сильвия подыщет тебе кого-нибудь.
У Сильвии в Париже был собственный ресторан «Верлен».
— Сильвия знакома только с поварами, а они у плиты с утра до ночи. Кому нужны такие кавалеры? — попыталась отшутиться Преш. — Послушай, разве тебе не приходило в голову, что я, быть может, вполне счастлива? У меня насыщенная жизнь, я свободна и провожу время, как мне хочется…
— С кем проводишь? — перебила ее Дарья. — Вот что важно. Так что давай, дорогая, приезжай ко мне. Не пожалеешь.
Преш ответила, что подумает, потом они немного поболтали о том о сем. Повесив трубку, Преш подошла к полке, на которой стояла фотография в серебряной рамке. Три юные девушки улыбались ей со снимка.
Посередине — Дарья, светлые локоны разметались на ветру. Слева — Сильвия, черноволосая, стриженная под пажа, взгляд темных глаз серьезный. Она уже тогда начала полнеть — видно, сказывалась работа в кафе.
Сама Преш, высокая и худощавая, стояла справа, ветер взъерошил золотистые кудри, в серых глазах — улыбка.
Они втроем тогда отдыхали несколько недель у моря, в коттедже родителей Дарьи. Домик был старенький, ветхий, но им, проводившим в беспечной праздности летние дни, казалось, что жизнь прекрасна и так будет всегда. С Сильвией Преш познакомилась в парижской школе, куда она время от времени ходила, когда приезжала в Париж. А с Дарьей подружилась в другой школе, в Бостоне. Преш любила обеих как родных сестер.
Она поставила снимок на место, рядом со свадебной фотографией дедушки и бабушки. Улыбающийся Хеннесси держал под руку красавицу блондинку, на шее у новобрачной сверкало изумительной красоты ожерелье. Судя по всему, там были бриллианты, рубины, изумруды, а посередине — великолепная жемчужина. Странно, что Преш видела это украшение только на снимке: среди вещей, доставшихся ей по наследству, его точно не было.
Рядом стояла фотография ее родителей, их она помнила смутно. Чуть поодаль несколько снимков тетушки Гризельды. На одной тетя с бокалом в руках любезничает с принцем Монако Райнером где-то на Лазурном берегу, на другом она, в платье из алого шифона, красуется среди знаменитостей на благотворительном приеме в Монте-Карло. Рядом с тетей стояла ее ближайшая подруга Мими Москович, стройная блондинка, бывшая танцовщица варьете, а ныне вдова богатого банкира.
Гризельда обожала Французскую Ривьеру, показы мод, званые вечера и прочие светские мероприятия. В последние годы две вдовы снимали вместе роскошные апартаменты в Монте-Карло. Обе они были бездетны и негласно считали Преш своей дочерью. Вероятно, поэтому они баловали ее как могли.
«Давай посмотрим правде в глаза, дорогая Мими, — призналась однажды Гризельда. — Девочка совершенно не поддается на наши уловки. Ее не интересуют ни драгоценности, ни модная одежда, ничего. Все ее мысли только о каком-то пыльном, скучном антиквариате. Она даже не думает всерьез о замужестве!»
Что ж, возможно, тетя права, подумала Преш и улыбнулась.
Тем не менее, помня недавний разговор с Дарьей, она решила сегодня вечером надеть помимо привычного черного платья и туфель на каблуках изящное бриллиантовое колье — подарок тети Гризельды. В этом колье Преш всегда чувствовала себя элегантной дамой — по выражению Дарьи, оно придавало ей аристократический лоск.
Преш вздохнула. Хочешь не хочешь, а придется ей идти на вернисаж. Ну а когда все закончится, можно будет поужинать вместе с Сильвией в «Верлене». В общем, все идет как обычно — очередной субботний вечер в Париже.
Глава 2
Дом, в котором жила Лили, был построен в колониальном стиле. В конце XIX — начале XX века в этом районе селились французские дипломаты, промышленники или европейские аристократы, приехавшие за восточной экзотикой. После революции настали тяжелые времена. Но жизнь возвращалась в эти места: традиционные китайские мастерские и лавки чередовались здесь с дорогими ресторанами, барами и бутиками.