Николай и Женя просияли, облегчённо вздохнув, и Ланцов, взяв её за руку на глазах у всех присутствующих подвёл к их маленькой группе. Кириган благородно прервал экзекуцию и вынудил студентов сосредоточиться на нынешнем уроке. Его и уважали, и боялись, и любили — по-другому и быть не могло. Александр сочетал в себе опасные черты: природную привлекательность и подкупающую силу и власть. Алина, признаться честно, сама подкупалась на обаяние преподавателя. Киригана хотелось слушать часами, ему хотелось нравиться, за ним хотелось наблюдать. Таким уж он был притягательным и отталкивающим одновременно, особенно, когда в щепки разбивал очередное выступление, вынуждал докапываться до истины, пока с измученного студента не начнёт стекать седьмой пот.
Половина девушек наблюдала лишь за его руками. И закатанные по локоть рукава тому лишь способствовали, а чарующий голос и вовсе вводил их в транс. По крайней мере, так казалось людям со стороны. И Алине очень хотелось бы быть этим человеком со стороны, а не относиться к той половине девушек, но реальность была сурова и глаза против воли следили лишь за отточенными движениями мужских рук.
— Чем пахнет амортенция для вас, мисс Старкова?
Кириган отошёл от кипящего котелка, в котором блеснул перламутровый оттенок, а в воздух взмывали характерные завивающиеся струи, словно щупальца спрута. Алина осоловело замерла, застигнутая врасплох. Сердце пугливо содрогнулось.
«Мне не нужны проблемы. Святые, признай, Алина, ты сама сплошная проблема».
Николай и Женя озадаченно переглянулись, поддев её локтями с обеих сторон. Пауза затягивалась. Мысленные сокрушения усугубляли ситуацию: если он спросит, о чём она думала, она непременно покраснеет, подпитав намёки про их необычные отношения.
— Простите, не могли бы вы повторить ещё раз?
— Спишу вашу невнимательность на долгое отсутствие по понятным причинам, — он задумчиво провёл пальцем над правой бровью и продолжил, — но впредь повторяться не буду. Назовите мне характеристики амортенции. И чем пахнет амортенция для вас, мисс Старкова?
Она поддалась вперёд, сделав уверенный шаг.
— Амортенция имеет особый перламутровый блеск и пар от неё завивается спиралями. И пахнет она для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи вам нравятся. Для меня это морозная ночь, кофейные зёрна и…
Алина замялась, почувствовав ветер, гуляющий по Запретному лесу, стискивающие, обездвиживающие, почти бережные объятья заставшего их профессора, когда они с Зоей перешли черту, когда она на практике применила старое заклинание, вычитанное бессонной ночью в библиотеке. Руки не отпускали, пока мир чернел и вертелся, а вены будто чесались изнутри, сжигая её в болезненной агонии, в бьющей в такт сердцу лихорадке, выпускающей всю энергию наружу, словно обычно она служила лишь сосудом, а сейчас, наконец, освободилась. И всё, что удерживало сознание на краю бездны это беззвёздное небо, привившее ей привычку к темноте, тихий шёпот, запустивший мурашки под ухо, твердящий «ты не одна» и запах вишни, цветущий и оплетающий лёгкие своими крепкими ветвями.
— и…
— … сыростью приюта, — нагло предположил кто-то, окунув Алину обратно в реальность.
Она проморгалась, заглянула Киригану в глаза и спешно отошла.
×××
Рождество Алина ненавидела сильнее других праздников. Сильнее, потому что оно каждый год подчёркивало, что семьи у неё нет и ехать на каникулы некуда. После поступления в Хогвартс ненависть постепенно сходила на нет, потому что появились Николай и Женя, попеременно предлагающие встретить праздник с ними и, хотя сначала это казалось неудобным, а Алина чувствовала себя обузой, то эти двое искоренили подобные мысли в мгновение, и семья Сафиных, и семья Ланцовых считала её своей неотъемлемой частью. Но в этом году всё пошло по-другому сценарию. Наказание никто не отменял, не собираясь сжаливаться над студентками, а потому ночь Старкова решила скоротать в Большом зале. Четыре ряда столов по большей степени пустовали, в сухом остатке во всём замке из студентов оставались она, Зоя и пара других сирот, младшекурсников, поэтому особо не рассчитывая на компанию, Алина принесла с собой приготовленное специально для неё Николаем сливочное пиво и Женей — вишнёвый пирог. Томик, содержащий нужную ей информацию, Алина успела забрать ещё до инцидента, поэтому книги вновь были всем, что могло её развлечь, помимо рисования. Но рисовать не хотелось, в воображении ещё была жива агония, и Алина не хотела давать ей карт-бланш. Не хотела окунаться в свои эмоции.
— Полагаю, вкус наказания оказался слаще, чем все предполагали?
Насмешливый голос Киригана заставил Алину встрепенуться.
— Профессор, какая встреча! — Алина обернулась, пытаясь сохранить самообладание и незаметно оттеснить стакан со сливочным пивом, но он, наполовину опустошенный, как будто назло перевернулся, покатился по столу и…
… в мыслях уже загрохотал по полу, создавая шум, выдавая её с головой…
… взмыл в воздух, его содержимое вернулось внутрь, а стол сделался сухим, как и успевшие намокнуть страницы книги.
— Спасибо, профессор.
— Разрешите мою загадку, мисс Старкова: что является причиной вашей рассеянности? — он отвёл древко палочки вниз, а затем аккуратно убрал её за пояс (она не решилась пялиться, заметив лишь чёрное извивающееся дерево); ему, очевидно, было весело наблюдать за потугами Алины сформулировать мысль или наблюдать за тем, как она запракидывает голову, чтобы сохранять зрительный контакт. — «Великие волшебники разных эпох»?
Ищите кого-то конкретного?
«Ага, ответ на вопрос, почему моя жизнь превратилась в минное поле».
— Да это так, просто…
— Не поверю, что это говорит девушка, применившая столь серьёзное заклинание. Как ваше самочувствие?
Глаза оценивающе прошлись по ней, словно она что-то успешно скрыла от колдомедиков из Мунго, но не от него.
У неё чернели и набухали вены время от времени, первые дни после случившегося, словно кровь была не красной, а чёрной, не жидкой, а твёрдой. Она задыхалась. Приобрела панические атаки. И чертовски детально помнила время лихорадки, сжигающей её изнутри, палящей внутренним солнцем. Изменились волосы. Потерялся оптимальный вес. Начались проблемы со сном.
— Сносно, — прищурившись, уклончиво ответила Алина. — Я не ищу кого-то конкретного. А причина моей рассеянности — некоторые трудности с учебным советом и завывания призраков, возомнивших себя рождественскими эльфами на Сочельнике. В остальном всё отлично.
Кириган засмеялся. Раскатисто, негромко, но эхо зазвенело по углам большого зала, в котором шёл снег. И Алина вспомнила, как любила этот звук. Будто мысль покрыли вуалью, а теперь она спала, и столь откровенное открытие ошеломило.
— Не верю ни единому слову. Но… Ильи Морозова вы не отыщите в этих книге, как и ответов на все насущные вопросы, занимающие вашу голову.
Внезапно Александр сел рядом с ней, перекинул ноги через скамью и оказался ближе, чем когда-либо им приходилось. Поправил жилет, стряхнул пылинку с брюк. Могло сложиться впечатление, что он сам студент Хогвартса.
Слизеринец, конечно. Отличник. Ловец или охотник. Чёрный принц своего факультета.
— Откуда вам знать?
— Вы умеете хранить секреты, мисс Старкова?
Алина потупила взгляд, умоляя себя не смотреть на шею, ключицы, выпирающие из-под лёгкой белой рубашки, и дёрнувшийся кадык. Не смотреть на профессора вообще. Перевести взгляд на стол Слизерина и поддерживать спонтанный диалог.