— Определенно никакого брейк-данса, — продолжил он, и, поскольку он улыбался, я громко рассмеялась.
Когда я рассмеялась, его взгляд опустился на мои губы, улыбка исчезла из его глаз, они стали напряженными. Его рука скользнула в волосы у меня на затылке, и он сорвал мой смех прямо с моих губ поцелуем.
Это был хороший поцелуй. Один из лучших в линейке действительно первоклассных поцелуев.
Мои руки были обернуты вокруг его шеи, тело прижато к нему, когда он поднял голову.
Когда мои мысли пришли в порядок, я прошептала:
— Тогда у нас небольшая проблема.
— Нет, у нас нет проблем.
Я склонила голову набок.
— Нет?
— Предоставь это мне.
По какой-то причине я забеспокоилась, и мои руки напряглись.
— Люсьен, не уверена, что ты понимаешь. Женщины Бьюкенен могут быть в некотором роде… — Я не могла поверить, что говорю это ему, но я обязана была предупредить его, как предупредила бы любого, кто столкнулся лицом к лицу с тетушками: — Пугающие, когда раздражаются. Что бы они ни делали, мой отец из-за них ушел и больше не вернулся и…
Люсьен прервал меня:
— Во-первых, они наложницы. Я — вампир. Твой отец был обычным смертным. Они не скажут мне ни единого слова.
О да. Это было правдой.
Он продолжил:
— Во-вторых, твой отец ушел из-за твоих теток, но он не вернулся из-за Космо.
Мои руки снова сжались, на этот раз судорожно, потому что в это же время я почувствовала, как меня ударили в живот.
— Что? — прошептала я.
— Если наложницы находят мужчину после окончания Соглашения, они могут попросить своего вампира перестать о них заботиться. Большинство из бывших наложниц так и поступают. Твоя мать тоже так сделала. Но твой отец не смог предоставить ей тот уровень жизни, который давал ей Космо, или тот, что был у ее сестер. На что твой отец очень злился. Потом превратился в человека со скверным характером. А выпивка сделала его опасным для окружающих. Твои тети избавились от него, Кейт рассказала Космо о его поведении, и Космо восстановил свою заботу о твоей матери, позаботившись, чтобы твой отец ушел.
Я уставилась на него, не зная, что делать с этой информацией.
— Космо… он… убил моего отца?
Брови Люсьена нахмурились.
— Конечно, нет.
— Тогда, что он сделал?
— Он дал ему очень приличную сумму денег.
У меня отвисла челюсть.
Мой отец исчез из моей жизни, потому что Космо дал ему денег?
— Он, Космо, папа… — Я запнулась, взяла себя в руки, затем продолжила: — Космо сделал так, чтобы мой отец не присылал мне открыток на день рождения, подарка на выпускной, а…?
— Космо не ставил никаких условий относительно вас, девочек. Его интересовала только Лидия. Просто твой отец сам решил исчезнуть из вашей жизни.
Это потрясло меня, поэтому мой невидящий взгляд переместился поверх его плеча.
Что за придурок!
Конечно, я уже знала это, но не думала, что это может подтвердиться, от этого даже неприятно попахивало!
Руки Люсьена нежно сжались.
— Лия?
— Какой придурок, — прошептала я.
— Лия.
Мой взгляд вернулся к нему, и я заявила:
— Мужчины отстой.
Его губы приподнялись.
— Не все мужчины.
Я сморщила нос, а затем заявила:
— Нет, ты прав. Эйвери кажется относительно милым.
На этот раз его руки нежно сжалимь, но я была не в настроении для нежности.
— Ты все обо мне знаешь? — ехидно спросила я.
— Не все. Но в большинстве — да.
— Это несправедливо, тебе не кажется, — заявила я.
Его маленькая ухмылка стала шире.
— Почему, зверушка?
— Я почти ничего о тебе не знаю.
Его рука запуталась в моих волосах, а затем начала играть, как будто у нас была вся ночь впереди, и моих тетушек с Эйвери не было в другой комнате, а Эдвина не бушевала на кухне в смятении от того, как накормить такую ораву.
— Что бы ты хотела узнать? — спросил Люсьен.
Я оглянулась через плечо на дверь, бормоча:
— Тетушки…
Еще одно пожатие руки, и я оглянулась на него.
— Что бы ты хотела узнать?
У меня был миллион вопросов. Нет, миллиард. Но мне не хотелось, чтобы тетушки стали искать способы развлечься, без сомнения, начался бы тогда брейк-данс.
— Люсьен, у нас гости.
— Два вопроса, — ответил он.
— Прости?
— Позже ты сможешь спросить меня, о чем захочешь. Сейчас задай лишь два вопроса.
Я уставилась на него, и любопытство, как это обычно бывает, взяло верх.
Я начала с вопроса:
— Сколько тебе лет?
— Восемьсот двадцать два.
Я почувствовала, как мои губы приоткрылись, а глаза расширились. В тот момент, когда он поймал мой взгляд, его глаза закрылись.