Но он точно знал, что не собирался рассказывать Лии, что ему приснился ее сон. Это, скорее всего, испугало бы и встревожило ее, пока он не поймет, что происходит, он намеревался защищать ее от этого.
Поэтому, пытаясь защитить ее, Люсьен солгал.
Он пошевелил бедрами, и ее мышцы восхитительно сжались вокруг его все еще твердого члена.
— Думаю, что ответ на этот вопрос довольно очевиден, дорогая.
— Я… ты… мы, — прошептала она, — никогда такого не было.
Его пальцы просеивали ее волосы, и он пробормотал:
— Мы всего лишь еще любовники одной ночи, Лия.
Она зашевелилась, он поймал ее, удержал, прежде чем она нарушит их соединение, ему почему-то по неизвестным для себя причинам, было важно находиться в ней. Этого он тоже не мог объяснить… пока.
— Я не имею в виду, что между нами никогда не было такого секса. Я имею в виду, что со мной такого никогда не было. Может у любой другой было в истории времени, но не у меня.
«Результат драмы», — подумал он, улыбнувшись, прежде чем его внутренности сжались от воспоминания.
— Я не драматизирую! — возразила она, и его тело содрогнулось от шока.
Он не общался с ней мысленно. Или, точнее, он не хотел, чтобы она его вообще слышала.
— Ты меня слышала? — спросил он.
— Да, ты разговаривал со мной. Или, я бы сказала, смеялся надо мной. — Она снова попыталась зашевелиться, но он прижал ее к себе. — Дай мне встать, — потребовала она.
Его руки напряглись, прежде чем он ответил:
— Я хочу чувствовать тебя со мной еще немного.
Она прижалась к нему.
— Разреши… мне… немного привстать!
Он позволил ей подняться, но только верх туловища. И прижал ее бедра к своим, обняв за талию.
Она пристально смотрела на него сверху вниз, ее волосы волнами падали ей на лицо. Глядя на нее, он наконец почувствовал, как кошмар стал отпускать.
Это была Лия, его Лия, теперь полностью его, вся.
Не убегая, не прячась, не взбираясь на эшафот, она была жива и, по-видимому, сердилась на него.
Он улыбнулся, отчего она нахмурилась, и в свою очередь, его улыбка стала еще шире.
— Ты, кажется, в очень плохом настроении, хотя только что кончила дважды, — заметил он.
Ее глаза расширились, гнев усилился, это он понял по ее сердцу, которое, как и его, забилось сильнее. Она открыла рот, чтобы что-то заявить, но потом вдруг покачала головой и посмотрела в сторону.
Затем пробормотала:
— Почему я не могла стать наложницей какого-нибудь другого бессмертного? Оборотня. Или Франкенштейна, я могла бы сбежать от Франкенштейна. Он двигается не так быстро. Призрак тоже бы подошел, они бесплодны. Я, наверное, мог бы поскользнуться…
Она не заметила, как он замер, но замолчала, когда он перевернул ее на спину. Выйдя из нее, он устроился на ней сверху, прижимая ее к кровати.
Она удивленно уставилась на него.
— Что ты знаешь о других бессмертных? — потребовал он, в его голосе звучала дикая ярость, главным образом потому, что он был в дикой ярости.
Она отреагировала на его ярость. Он почувствовал и услышал, и ему было наплевать.
— Чт… что?
— Что ты знаешь о других бессмертных? Оборотнях? Призраках?
— О Боже мой, — прошептала она.
Люсьен встряхнул ее, и сделал он это не очень нежно.
— Отвечай мне, черт возьми!
— Я не знаю! — выдохнула она. — Я имею в виду, Эйвери…
Она замолчала, ее глаза опустились на его подбородок, когда напряглась.
Сквозь стиснутые зубы он процедил:
— Я, черт возьми, убью его.
— Люсьен? — Ее тон был неуверенным и очень испуганным.
Его пристальный взгляд впился в нее.
— Не говори никому, что ты знаешь о существовании других бессмертных, Лия. Ни единой живой души. Ни твоей семье, ни Стефани, ни Эдвине…
— Эдвина знает, — тихо призналась она. — Она была там, когда Эйвери…
Он закрыл глаза и выдавил:
— Черт возьми.
— Он ничего не сказал, Люсьен. Ничего особенного, — поспешно сообщила Лия, защищаясь, и он открыл глаза, пристально глядя на нее. — Он просто сказал, что он бессмертен, но не вампир. Он не сказал мне, кто он такой. Он не сказал, какие еще есть бессмертные. Он сказал, если он что-нибудь скажет, ему могут убить. Я просто угадала.
— Держу пари, моя зверушка, он не сказал тебе, что если кто-нибудь узнает, что ты знаешь, то тебе грозит верная смерть.
Она резко втянула воздух.
— Да, — отрезал Люсьен. — Значит, никто не должен быть посвящен в этот секрет. Никто. Я перекинусь парой слов с Эдвиной и несколькими с Эйвери.
Ее рука легла ему на шею, пальцы сжались, и он почувствовал легкую дрожь.