— О Боже, — выдохнула Изобель.
— Ты шутишь, — прошептал Джулиан.
Люсьен не ответил сыну, продолжив:
— Она чувствует опасность либо сама, либо через меня. Она может общаться со мной мысленно не только, когда я мысленно общаюсь с ней, а когда сама желает.
Ни один из его детей не ответил, они оба просто в шоке пялились на него.
Люсьен продолжил:
— И мы с ней видим один и тот же сон о Приговоре.
— Господи, — пробормотал Джулиан, вздрогнув, но лицо Изобель стало еще бледнее.
Люсьен продолжал:
— Сны Лии намного сильнее, причем до такой степени, если я не рядом, у нее он продолжается даже наяву. Прошлой ночью она чуть не умерла, ее вешали, такова ее сила.
— О, отец, — прошептала Изобель.
— Она особенная, — заявил Люсьен. — Будет интересно понаблюдать и посмотреть, как окончательно сформируются ее способности. Но мне нужно охранять ее, защищать, когда я заварил всю эту кашу, до конца этого не понимал. Ей необходима повышенная защита. Мне нужно защитить ее от тех, кто будет готов причинить ей боль, потому что она напрямую представляет угрозу для их образа жизни, наложниц, которые хотят остановить перемены, или вампиров, которые хотят вернуться к старым временам. И держать ее способности в секрете. И мне также нужно обезопасить ее от этих кошмаров. Только сегодня ночью мне приснился ее сон. Чувство отвратительное. Но то, что ей сняться такие кошмары, уже достаточно плохо. Я не хочу, чтобы она терпела такие муки. Не собираюсь ее из-за этих снов доводить до смерти.
— Конечно, нет, — тихо ответила Изобель. — Это просто ужасно.
— Именно, — согласился Люсьен. — Теперь нам нужно сделать все, что Этьен ничего не заподозрил. А также о ее способностях не должны узнать ни Крессида, ни даже Магдалина. Также она не должна узнать о Мэгги или о том факте, что дополнительный компонент физической природы наших отношений с ней не является обычным явлением для наложниц.
Изобель потеряла способность скрывать свою реакцию, и у нее отвисла челюсть.
— Что? — спросил Джулиан. — Она не знает об этом?
— Не знает, — ответил Люсьен, его дети переглянулись, но мудро не стали задавать вопросов, и Люсьен продолжил. — Кроме того, Джулиан, тебе нужно держать свою мать в ежовых рукавицах. Лия не похожа на других наложниц. Она даже не похожа на других смертных. Она энергичная и не привыкла слушаться, она сама знает, что ей нужно. Если Крессида будет подначивать Лию, специально провоцируя, Лия, скорее всего, даст ей отпор, и, если такое произойдет, я приму сторону Лии.
— Ты примешь сторону Лии? — спросил Джулиан. — Пойдешь против вампира?
— Однозначно, — ответил Люсьен.
Внезапно глаза Изобель сузились, и она спросила:
— Почему вам обоим снится Приговор?
— Понятия не имею, — ответил Люсьен.
Изобель мгновенно задала ему свой следующий вопрос.
— Ты собираешься назвать ее своей парой?
Люсьен почувствовал, как его тело напряглось, когда он услышал, как Джулиан резко вздохнул, поэтому ответил тихо и медленно.
— Нет, Изобель, не собираюсь.
— Тогда почему вы оба видите этот сон о Приговоре? — опять спросила она.
— Я уже ответил на твой вопрос, Бел, — произнес Люсьен.
Изобель продолжала настаивать.
— Ты, очевидно, питаешь к ней глубокое уважение. Ты отметил ее двадцать лет назад. Заявил, что поддержишь ее, даже если она проявит неуважение к одному из твоих соплеменников. Ты готов подвергнуть себя, свою семью, своих друзей и наш образ жизни опасности, и говоришь, что все это только для того, чтобы мог трахаться с ней?
— Бел, — прошипел Джулиан.
— Нет! — Изобель огрызнулась в ответ, ее глаза впились в брата. — Я хочу знать. Хочу знать, ради чего он рискует и готов сгореть. Я слышала, что она не очень привлекательна, но пахнет божественно, но ни одна смертная кровь и определенно ни одна смертная киска не стоят того, чтобы ради нее сгореть.
— Хорошо, но ты не должна быть сукой из-за этого, — отрезал Джулиан.
Но с Люсьена было достаточно.
— Хватит! — скомандовал Люсьен. Оба его ребенка закрыли рты, и когда они повернулись к нему лицом, он продолжил. «Замрите!» — мысленно приказал он, и их тела сомкнулись.
— Не смейте, — произнес он вслух, пристально глядя на дочь, — никогда так говорить о Лии. Что у меня с ней и почему я рискую всем ради нее, если ты не понимаешь, то это не твое гребаное дело. Вы ничего толком не знаете, но считаете, что знаете гораздо лучше меня, если бы она для меня ничего не значила, я не пошел бы на такой риск, этого вам вполне должно быть достаточно. Понятно?