Она была неправа. Стефани предупреждала его о такой возможности. Космо беспокоился по этому поводу. Его дети.
Но этого не могло случиться.
— Она — наложница, я — вампир. Она смертна, я бессмертен. Ей снится один и тот же сон — Приговор, но я ей его объяснил, она знает, что он означает. С ее стороны было бы безрассудством влюбиться в меня. Еще до того, как она стала видеть Приговор, она знала, что вампиры не спариваются со смертными. Она знала это, — ответил Люсьен, чувствуя что-то внутри. Что-то совсем новое. Что-то, чего он не чувствовал столетиями. То, что он почувствовал только один раз за свою очень долгую жизнь.
И почувствовал он это к Мэгги.
«Я люблю тебя».
Господи, он слышал эти слова, прошедшие сквозь сон. Он даже слышал сейчас в своем мозгу.
Господи! Может этот сон был предзнаменованием?
Нет, этого просто не может быть.
— Ты провел много времени, наблюдая за Лией, слушая о ней, теперь, живя с ней. Но тебе еще многое предстоит узнать о ней, — мягко сказала Кейт, возвращая его внимание к себе.
Люсьен выдержал взгляд Кейт, прежде чем вздохнуть.
Пришло время что-то с этим сделать ради их семей, ради тех, кто заботился о нем и о ней, особенно ради Лии.
Поэтому он объявил:
— Я поговорю с ней.
Брови Кейт взлетели вверх.
— Скажешь, чтобы она не влюблялась в тебя? — недоверчиво спросила она.
— Нет, напомню ей о вещах, которых она должна придерживаться в течение всего нашего времени. Как только я напомню ей об этих вещах, она перестанет поддаваться подобным эмоциям.
Кейт покачала головой.
— Люсьен, мы говорим о Лии.
— Да, и она далеко не глупа. Я вижу, что по мере развития наших отношений интенсивность чувств, которые мы разделяем, может затуманить разум. Я просто обращу ее внимание на то, что она не должна поддаваться эмоциям.
— Ты, конечно, можешь это сделать. Но Люсьен, предупреждаю тебя, если ты еще этого не заметил, моя племянница следует зову сердца. Ею управляют эмоции. Она может понять что-то логически, но ею руководят чувства, особенно если они сильны. Ее голова абсолютно не властна над ее эмоциями.
— Тогда я все ей подробно объясню, — ответил Люсьен, и Кейт замолчала. Повисла тишина на несколько минут, потом Люсьен спросил: — Это все?
— Еще кое-что, — тихо ответила она.
— Давай, Кейт, — разрешил Люсьен, — но быстро.
— Если ты намерен поговорить с Лией на эту тему, пожалуйста, умоляю тебя, поговори с ней как можно скорее.
— К сожалению, в настоящее время существует множество других вопросов… — начал Люсьен и был удивлен, когда Кейт прервала его.
— Прошу тебя, поставь разговор с ней в приоритет, — прошептала она.
— Кейт…
— Она влюбляется в тебя.
— Я поговорю с ней.
— Да, но ты должен сделать это как можно скорее… — Она заколебалась, и беспокойство отразилось на ее лице, когда она закончила, — прежде чем влюбится окончательно.
Люсьен глубоко вздохнул.
Затем согласился:
— Я поставлю с ней разговор во главу угла.
— Спасибо, — прошептала она.
С Люсьеном было покончено. Он сообщил об этом, кивнув подбородком и направившись к задней двери дома.
Двигаясь, он заметил, как Эйвери почувствовал его приближение, Люсьен видел его через окна, как Эйвери поднялся из-за стола и направился к двери.
Он перевел взгляд на Лию, она заметила уход Эйвери. Затем ее взгляд упал на окно, она поймала взгляд Люсьена, улыбнулась и помахала ему рукой.
«Привет, моя зверушка», — мысленно произнес он ей.
«Привет, дорогой», — ответила она.
Она не шутила, называя его дорогим.
Он улыбнулся ей в ответ.
Эйвери вошел в дверь.
— На минутку, Люсьен.
Люсьен остановился, его глаза обратились к Эйвери, он терял контроль над терпением.
— Я уже ухожу, — пробормотала Кейт, проскользнула мимо Эйвери и Люсьена и вышла за дверь, закрыв ее за собой.
Люсьен пристально посмотрел на Эйвери, предупреждая:
— У меня очень мало времени и еще меньше терпения.
— Только минутку, — быстро ответил Эйвери.
— Давай, — разрешил Люсьен.
— Грегор просит о встрече.
Люсьен выдержал его взгляд, но не выдал своей реакции.
Грегор был членом Совета. Люсьен знал его много лет, но можно сказать, что совсем его не знал. Грегор мог быть союзником, а также и врагом.
Столетия назад Грегор потряс всех вампиров, осудив свою смертную пару во время Охоты. Он был единственным вампиром, который сделал это. Многие не понимали действий Грегора, однако Люсьен понимал. Если бы Мэгги была жива, то ради нее, он тоже пошел бы на такой шаг. К счастью или к несчастью, ему не пришлось принимать такое решение.