Я изучала выражение его лица, затем спросила:
— Ты так уверен?
Он выдержал мой взгляд, я поняла, что он мне солгал, тихо ответив:
— Уверен.
— А если, чисто гипотетически, они не решат его в твою пользу. Что тогда будет с тобой?
— Они удовлетворят мою позицию.
— А что, если они не удовлетворят?
— Лия, они удовлетворят.
— Хорошо, Люсьен, но что, если они этого не сделают?
— Сделают.
Я прижала обе руки к его груди не для того, чтобы оттолкнуть его, а для того, чтобы сообщить о своей потребности узнать, повторила:
— А что, если они этого не сделают? Они тебя накажут? Как? Будут пытать? Посадят в тюрьму? О чем мы тут спорим?
Люсьен ухмыльнулся.
— Нет никаких пыток и тюрем для вампиров.
— А что происходит, если кто-то нарушает закон?
— Если их засекут, то велят больше так не делать, а также придется выплатить компенсацию, если Совет сочтет это необходимым.
Мои глаза расширились.
— И это все?
— Часто все заканчивается компенсацией.
Я не могла в это поверить.
— Значит, все формы наказания вампиров оплачиваются штрафами?
— Нет. Если вампир нарушает очень важное правило или продолжает его нарушать, он заплатит своей жизнью.
Я втянула воздух, и мое тело стало твердым.
Большая рука Люсьена обхватила мое лицо.
— Правило, которое я нарушил, не было таким уж важным.
— Черт возьми, — выдохнула я.
Его рука мягко прижалась к моей голове, даже когда он передвинул на меня вес своего тела.
— Лия, послушай. Правило, которое я нарушил, было не таким уж значительным.
— В вашем Совете нет сумасшедших вампиров-деревенщин, которые выносят безумно нелепые приговоры за незначительные нарушения, не так ли? — Поинтересовалась я, Люсьен секунду пристально смотрел мне в глаза, затем откинул голову назад и расхохотался.
Я хлопнула его по груди и рявкнула:
— Здесь ничего нет смешного.
Он явно пытался подавить смех, оглянувшись на меня.
— Зверушка, сумасшедших вампиров-деревенщин вообще не существует. Так что нет, в Совете их определенно нет.
Это было для меня облегчением.
— Значит, если они вынесут решение против, то заставят заплатить штраф?
Его смех исчез, он смотрел мне в глаза, и я поняла, что он снова не солгал, ответив:
— Да.
— Ты мульти миллиардер, — заметила я между прочим.
Смех снова отразился на его лице, когда он пробормотал:
— Думаю, не совсем.
— Тогда миллиардер, — заявила я, Люсьен не ответил, что означало «да». Я поняла о безумном, совершенно невероятном, но все же правдивом лакомом кусочком жизни Люсьена, продолжив: — Итак, по сути, их штраф для тебя, как с гуся вода.
Что-то промелькнуло в его глазах, не быстро и не казалось приятным, но я не смогла успеть понять что именно. Потом исчезло это выражение, будто его там никогда и не было.
Затем он ответил:
— По сути, да.
— Тогда ладно, — пробормотала я.
— Теперь ты чувствуешь себя лучше? — мягко спросил Люсьен.
— Да, но раз ты миллиардер, мы сможем выйти на торговцев оружием. Купим огнемет, я укомплектую его, и, если у кого-нибудь в Совете появится вдруг дикое желание тебя осудить, и они придут за тобой, воспользуюсь им.
При этом заявлении, которое я сделала в шутку (частично), выражение лица Люсьена изменилось, я почувствовала, как он напрягся. Я не поняла почему, но поняла, что затронула что-то существенное.
— Люсьен? — Позвала я, потому что он молчал.
Он моргнул, его тело расслабилось, рука скользнула мне в волосы на подушке, где он начал накручивать прядь на палец.
— Огнемет не нужен, — прошептал он, его глаза смотрели с нежностью, и таким же было выражение лица, и даже воздух вокруг нас в постели казался уютным и безопасным.
— Конечно, — прошептала я в ответ, погружаясь в его настроение, выражение его лица, глаза. — Ты, наверное, мог бы взять все это на себя.
— Без сомнения.
— Так что мне не о чем беспокоиться.
Эта штука снова промелькнула в его глазах, даже когда он пробормотал:
— Нет, моя зверушка, тебе не о чем беспокоиться.
Мне не нравилось то, что промелькнуло, но, несмотря на это, я решила довериться ему.
— Хорошо, — прошептала я.