Его пальцы ослабли в моих волосах, и он тихо ответил:
— Это понятно.
Почти освободив голову, я повернула ее на подушке подальше от него.
— Пожалуйста, уходи, — умоляя, произнесла я.
Он начал перебирать пальцами мои волосы сбоку. Это было приятно. Я не хотела чувствовать приятно, и ненавидела его за то, что он делал мне приятно.
Его глубокий голос прервал мои мысли.
— Я пойду, Лия, но вернусь вечером.
Мои глаза распахнулись, голова дернулась назад, взглянув на него.
— Сегодня вечером? — прохрипела я, мой голос сорвался от страха.
Его средний палец нежно коснулся моего виска, затем его рука осторожно легла на мою щеку.
— Сегодня вечером.
— Но, тебе опять может понадобиться…
— Я не буду кормиться.
О боже мой. Это означало, что мы будем…
— И не буду трахать тебя, — продолжил он.
Я покачала головой.
— Тогда зачем ты придешь сегодня вечером?
— Нам нужно поговорить.
Я секунду смотрела на него, прежде чем снова покачать головой.
— Нет, не нужно.
— Нужно.
— Нет.
Он снова вздохнул, и его лицо приблизилось к моему. У меня перехватило дыхание.
— Нам нужно, — повторил он.
Теперь я разозлилась, была напугана, ненавидела его, боялась и была сбита с толку.
— Но я думала… — начала я.
Он прервал меня.
— Сегодня вечером.
— Люсьен…
Его лицо наклонилось еще ближе, так близко, что у меня перехватило дыхание. Я совсем перестала дышать.
Затем его губы коснулись моих, коротко, мягко. Затем он поднялся с кровати.
Я приподнялась на локте. У меня закружилась голова, и я снова упала на подушку.
Ой.
Что это было? Что, черт возьми, это было?
Прежде чем я успела это осознать, он вернулся, полностью одетый, за исключением того, что держал пиджак в большой руке.
Он наклонился, уперся кулаками в кровать по обе стороны от меня, придвинулся.
— Тебе нужно отдохнуть, зверушка. Весь день, — приказал он.
— Но…
— Отдыхай.
— Но…
— Целый день.
— Но…
Его губы коснулись моих, но он не поцеловал меня, он держал глаза открытыми, сверля меня взглядом.
Я успокоилась.
— Я слишком много выпил у тебя вчера, — пробормотал он мне в губы. — Тебе нужно отдохнуть.
Губы открылись, и я начала:
— Я…
Тут же замолчала, его язык метнулся внутрь, коснулся моего, напугав меня. Это было мимолетное прикосновение, но, несмотря на это, его открытые глаза удерживали мои в плену, и я ощутила отчетливое возбужденное волнение в области живота.
Сию минуту.
Точно.
Что это было?
Ураган? Вызванный поцелуем моего почти убийцы?
Это доказывало то, что я явно сошла с ума.
— Отдыхай, — прошептал он мне в губы.
Не успела я опомниться, как он исчез.
Я снова открыла глаза, когда почувствовала движение в комнате.
Было светло, я видела солнце сквозь занавески, так что это означало, что еще не было «сегодня вечером», следовательно, я надеялась, что движение было не Люсьеном.
Нет, не он. Это была Эдвина, крадущаяся на цыпочках вокруг кровати.
— Я проснулась, — объявила я, осторожно приподнимаясь на локте.
Она вздрогнула и подскочила от моего голоса, повернулась ко мне лицом.
— Ты проснулась, — повторила она.
Я кивнула, сосредоточившись на ней. Она была красивой, пожилой женщиной, старше моей матери. Откуда я это узнала, понятия не имела, на ее лице почти не было морщин, но я догадывалась, что лет ей прилично. Ее волосы были густыми, длинными и белыми, и казались мягкими. Волосы были собраны в хвост на затылке. Как и вчера, на ней был странный наряд, пышная персиково-розовая юбка и бежево-розовая струящаяся блузка, стянутая таким же струящимся поясом-шарфом низко на талии.
Она выглядела как стильная хиппи. Странно, но это правда.
— Люсьен провел ночь, — заявила она сдавленным шепотом.
Я продолжала смотреть на нее.
Затем спросила:
— Что?
— Люсьен, — сказала она, больше ничего не сказала.
— Да, Люсьен… — подсказала я.
— …провел ночь, — выдохнула она, что прозвучало как глубокое удивление.
Боже, она была странной.
— Да, провел, — медленно подтвердила я.
— Почему? — спросила она все еще хриплым, ошеломленным голосом.
Почему Люсьен что-то делал? Потому что Люсьен делал то, что хотел, вот почему.
— Он хотел, — ответила я.
— Не знаю… он никогда… — Она остановилась, затем резко повернулась и быстро подошла к окнам, распахнув шторы, продолжая болтать. — Это неслыханно, беспрецедентно. Я не знаю, что сказать. Я даже не могу…