Люсьен вздернул подбородок и заметил:
— Если он думает, что является ошибкой природы, то он прав. Если я не ошибаюсь, он единственный гибрид вампира и оборотня во всей истории.
— В ближайшие годы многое изменится, Люсьен, — заметил Эйвери. — Многое. То, что было невозможным, станет исключительным и возможным. Станет обычным делом.
Как и было всегда. Как, он надеялся, так будет всегда в течение очень долгого времени.
Люсьен решил продолжить:
— Я расскажу Лии о Пророчествах, — объявил он, и трое других мужчин в комнате напряглись.
— Это неразумно, — пробормотал Грегор.
— Почему? — Тут же спросил Люсьен, и взгляд Грегора скользнул к Эйвери. — Не так уж неразумно, — заявил Люсьен, и взгляд Грегора вернулся к нему. — Вы намерены охранять свою тайну. Могу вас заверить, что Лия не выдаст вашу тайну.
— Ты уверен? — спросил Рудольф.
— Она смертная, но имеется много смертных далеко не глупых, Рудольф, — ответил Люсьен. — Я объясню ей, как важно хранить эту тайну, и она все поймет. Я также объясню ей последствия, если тайна будет раскрыта, она определенно это поймет.
— Конечно, но она живет полной жизнью. У нее есть семья. И то, что должно произойти, ее роль в твоей жизни и Благородной войне, она может все же захотеть предупредить своих близких, — ответил Рудольф.
— Она не выдаст Пророчества, — повторил Люсьен.
— Очень важно, чтобы тайна осталась тайной, — настаивал Грегор,
Люсьен посмотрел на Эйвери, затем снова на Грегора и нетерпеливо повторил:
— Она никому ничего не скажет.
Грегор вздохнул. Затем кивнул.
Люсьен хотел вернуться к Лии, поэтому попросил:
— Я хотел бы поговорить с Эйвери наедине.
Они обменялись взглядами, но Рудольф и Грегор кивнули, попрощались и направились к выходу из комнаты.
Грегор, однако, остановился в дверях.
— Совет хотел бы, чтобы ты знал, что предоставленный тебе доступ к этим документам означает, что наш долг перед тобой выплачен.
— Служение Доминиону в течение пятидесяти лет, охотясь на своих и ведя их на смерть, вряд ли можно оплатить предоставлением мне доступа к документам, которые описывают, причем смутно, что я и моя невеста столкнемся со смертельной опасностью в Благородной войне, — ответил Люсьен. — Безусловно, я заслужил этот доступ, и расцениваю его только, как мою личную заслугу. Передай Совету, что они все еще в долгу передо мной, и я потребую вернуть долг, когда мне понадобится.
Грегор поднял глаза. Затем вздохнул. Затем кивнул и вышел из комнаты.
Люсьен молчал, пока не почувствовал, что они не смогут услышать их разговор. Затем его взгляд прошелся по комнате. Не найдя того, что искал, он перевел взгляд на Эйвери.
— Эта комната прослушивается? — спросил он.
— Нет, — ответил Эйвери.
— Я кое-что хочу обсудить, и, с твоей стороны, было бы глупо врать, — спокойно заявил Люсьен.
— Как говорили тебе раньше, очень немногие знают о Пророчествах, Люсьен. В этом помещении есть контроль влажности воздуха и температуры, здесь хранятся только Пророчества. Доступ к ним строго ограничен. Безопасность находится на самом высоком уровне. Здесь нет камер или микрофонов. Охранникам не пристало даже мельком видеть пергаменты или слышать обсуждения их.
Люсьен кивнул один раз.
Затем скрестил руки на груди и тихо заявил:
— Ты — Старейшина.
Эйвери медленно закрыл глаза.
Да, он был Старейшиной.
Черт возьми.
— Ты знаешь наше происхождение? — спросил Люсьен, и Эйвери открыл глаза.
— Клянусь тебе, Люсьен, что для меня это тоже загадка, — ответил Эйвери.
— Есть ли другие старше тебя? — спросил Люсьен.
— Не могу сказать, — возразил Эйвери.
— Но есть и другие те Старейшины, — продолжал Люсьен.
— Не могу сказать, — повторил Эйвери.
— Сколько людей знают, что те Старейшины все еще существуют? — задал вопрос Люсьен.
— Один, — ответил Эйвери. — Ты.
Именно это он и искал. Еле уловимый признак доверия. И Эйвери, ответив на его вопрос, показал, что доверяет ему. Эту тайну было важнее охранять, чем даже Пророчества.
Люсьен воспользовался моментом.
Затем тихо напомнил ему:
— Моя будущая невеста и я многим рискуем ради мира на земле.
Эйвери внимательно изучал его.
Затем прошептал:
— Поэтому я дам тебе еще одну клятву. Найдутся те, кто сделает все, что в их силах, чтобы сохранить и защитить Священный Триумвират — три пары. Но прямо сейчас это все, что я могу тебе сказать.
— У меня будут дети, если Пророчества верны, то у меня будет четверо детей. По причинам, что смертная не может родить от вампира, мы с Лией не пользуемся презервативом. Если во время этой Благородной Войны мы с моей невестой погибнем, и наши дети останутся сиротами или, что еще хуже, умрут, мне нужно знать то, что знаешь ты, и принять меры, чтобы обезопасить свою семью.