Люсьен молчал.
Космо продолжил:
— Катрина сказала Нестору, который передал Джордану, тот сказал Хэмишу, а Хэмиш сказал мне, что ты провел с ней ночь.
Люсьен знал, что его секрет недолго будет секретом.
— Да.
— Ты что, с ума сошел? — взревел Космо.
Люсьен встал, качая головой.
— Космо, успокойся.
— Совет узнает, — отрезал Космо.
— Скорее всего они уже знают. Катрина сегодня была в таком состоянии утром. Она сначала делает, а потом думает, если вообще думает.
Не то чтобы она когда-либо делала что-либо по-другому, подумал он.
— Они арестуют тебя, — предупредил Космо.
— Вполне вероятно.
Космо выпрямился и оценил самообладание Люсьена, прежде чем спросить:
— Что случилось? Ты что, заснул?
— Да, после ее посвящения я заснул.
Это было правдой. После того как он чуть ее не лишил жизни, остановил кровь, успокоил рану, подождал, нетерпеливо наблюдая в течение долгих минут, пока рана начала затягиваться. Затем он в течение долгих часов наблюдал, как прогрессирует заживление. Когда он убедился, что все будет хорошо, только тогда он обнял Лию и заснул.
Тем не менее он твердо намеревался провести ночь с Лией, даже если бы не потерял контроль над собой, чтобы дождаться исцеления. И он твердо намеревался проводить с Лией каждую ночь, пока не потеряет к ней интерес и сам не отпустит ее.
Космо продолжал изучать его, прежде чем с сомнением заметил:
— Значит, это случайность.
— Нет, — честно ответил Люсьен. — Далеко не случайность.
Космо закрыл глаза.
Низким голосом, в котором слышалась стальные нотки, Люсьен заявил:
— Я не буду так проживать еще один день, Космо.
Космо открыл глаза:
— Ты планируешь восстание.
— Его может и не быть.
— Ты знаешь, что это неправда.
Люсьен пожал плечами.
— Тогда будет война.
Космо втянул воздух через ноздри при словах Люсьена, но его лицо и глаза стали пустыми, скрывая мысли. Катрина могла бы поучиться у Космо.
Космо тихо заговорил:
— Я видел ее, Люсьен. Я чувствовал ее запах. Она мне нравится. Она очаровательна. Она забавная. Она совсем другая. Но, — он сделал паузу, прежде чем закончить, — она не стоит войны.
— Ты не пробовал ее, — решительно ответил Люсьен.
Космо склонил голову набок, невольно заинтригованный.
— Она настолько хороша?
— Лучшая.
Брови Космо поползли вверх, прежде чем он пробормотал:
— Господи. — Затем он продолжил тихим голосом: — Ты трахнул ее?
— Еще нет.
— Но собираешься?
— Безусловно.
— Господи, Люсьен…
Люсьен потерял терпение.
— Если я правильно помню, в течение семи лет было много ночей, когда ты оставлял ее мать и отправлялся со мной на Пир. Кормиться и трахаться так, как ты хотел трахнуть Лидию. Если я правильно помню, в течение семи лет ты хотел Лидию так, как не мог получить, потому что в Соглашении говорилось, что не можешь. Это чуть не свело тебя с ума. Тебе пришлось отпустить ее, прежде чем ты просто решил прекратить мучения. Ты помнишь? — потребовал Люсьен.
— Помню, — ответил Космо, стиснув зубы.
— Так вот, со мной такого не случится, — заявил Люсьен. — Я хочу Лию, всю Лию, и я, черт возьми, получу ее. Я устал от этих древних, абсурдных законов, управляющих моей жизнью, твоей жизнью, жизнью Стефани. Мы вампиры, черт возьми, и все, что составляет нашу сущность, у нас отнято. Хватит. Я беру свои слова обратно. Если они попытаются наказать меня, я буду драться.
Лицо Космо снова потеряло всякое выражение. Потому что может наступить такой момент, когда ему понадобятся союзники, и Космо был бы отличным союзником, не говоря уже о том, что он был надежным другом, поэтому Люсьен продолжил:
— Прошло более пятисот лет с тех пор, как я уловил такой необычный запах, как у Лии.
В глазах Космо загорелось понимание.
— Мэгги, — пробормотал Космо.
Потребовалось огромное усилие воли, даже после стольких сотен лет, чтобы Люсьен не вздрогнул от ее имени.
Он проигнорировал бормотание своего друга и продолжил:
— Я уловил запах Лии двадцать лет назад. Я должен был заполучить ее тогда. Должен был иметь возможность взять то, что хотел. Но мне пришлось ждать. Двадцать лет, Космо. Я потерял двадцать лет. И что более важно, она постарела на двадцать лет, а я их потерял. Мое время пришло, как и время Лии, и не будет барьеров или границ, никаких чертовых законов, которые указывали бы мне, что я имею право делать.
— Ты хочешь ее приручить, — предположил Космо.