— Кровожадно, — ответила я.
Она вздрогнула, голова склонилась набок в ее странной птичьей манере.
Она воспользовалась моментом, внимательно разглядывая меня.
— Вижу, ты снова не в очень хорошем настроении, — заметила она.
— Да. Я. Нет, — возразила я. — Где Люсьен?
— Здесь, — объявил он, спокойно ошиваясь здесь, будто он только что не унижал меня, не удерживал от моей семьи, не сковывал меня своим разумом.
— Ты еще не ушел? — Выпалила я.
— Я принимаю душ, мы вместе завтракаем, а потом я уйду.
У меня на кончике языка вертелось сказать, чтобы он поторапливался, но я поняла, что Эдвина все еще находится в комнате. Не желая повторения того, что было двадцать минут назад, я сжала губы и обхватила себя руками за талию.
Люсьен наблюдал за мной, затем направляясь в ванную, пробормотал:
— Ты учишься.
Я повернулась к Эдвине и спросила:
— У нас есть жидкость для розжига?
Брови Эдвины взлетели до линии волос, но я услышала лающий смех Люсьена из ванной, оборвавшийся на полуслове, когда он закрыл дверь. Отчего я сжала руки в кулаки.
— Не думаю, дорогая, — ответила Эдвина, смущенная вопросом и раскатом смеха Люсьена.
— Может тебе, стоит включить эту жидкость в свой список покупок, — предложила я.
— Ты планируешь барбекю? — поинтересовалась она.
— О, да, — ответила я. — Причем огромное.
Именно тогда я услышала второй взрыв смеха Люсьена.
Будь проклят этот вампир.
Мы с Люсьеном завтракали вместе.
Сидя в креслах в моей спальне, он спокойно ел, читая газету, я же предприняла еще одну попытку заставить лазерные лучи выстрелить из моих глаз.
Само собой разумеется, что потерпела неудачу в этом начинании.
Не выдержав тишины, я спросила:
— Почему мы едим в спальне?
— Потому что я так хочу, — ответил он.
— Но почему? — Стала допытываться я.
Он посмотрел на меня таким взглядом, который ясно дал мне понять, что мне не стоит испытывать его терпение.
— Извините, что расспрашиваю вас, мой Господин и Повелитель, — пробормотала я, запихивая в рот еще один восхитительный французский тост Эдвины, решив, если наберу сто фунтов (что я могла бы сделать, не потея), у него пропадет ко мне всякий интерес.
— Кажется, я уже объяснил, как отношусь к твоим саркастическим титулам, Лия, — напомнил Люсьен.
Я посмотрела на него, прожевала.
После того как проглотила, сообщила ему:
— Ты сказал, что я не могу называть тебя «О, Великий Хозяин».
Он долго смотрел на меня, прежде чем заговорить:
— Ты права, — согласился он. — Теперь я скажу тебе, что не потерплю никаких твоих саркастических титулов.
Я покрутила вилкой в воздухе, глядя на свою тарелку, ответив:
— Как скажешь.
Снова воцарилось молчание, затем Люсьен сложил газету и бросил ее на стол. Я подняла глаза, надеясь, что он закончил завтракать, и я смогу привести в действие план, который придумала в ванной.
Он наблюдал за мной пару секунд.
— Сегодня прибудет посылка, — начал он, и я кивнула, потому что его тарелка была чистой, я восприняла это как хороший знак. — Ты наденешь то, что будет в посылке, когда я приеду домой сегодня вечером.
В моем сознании проносились тысячи образов меня в разных видах бондажного снаряжения. Поэтому я пропустила его быстрое перемещение от сидения к стоянию и подтягиванию моего кресла к себе, когда он наклонился ко мне, положив руки на подлокотники с двух сторон.
— Ты меня слышала?
Я пристально посмотрела на него и язвительно ответила:
— Да, дорогой.
Что-то промелькнуло в его глазах, что-то странное, похожее на возбуждение.
Его глаза опустились на мои губы, и он пробормотал:
— Мне нравится.
— Что?
— Когда ты называешь меня «дорогой».
Какая же я идиотка!
Я сразу же решила никогда больше так его не называть.
Он, видно, прочитал мои мысли, потому что его рука тут же легла мне на шею, и он приказал:
— Я хочу, чтобы с этого момента ты называла меня «дорогой».
— Ты приказываешь мне называть тебя «дорогой»? — спросила я с недоверием.
— Да.
— Это безумие! — Запротестовала я.
— Ты будешь выполнять, — потребовал он.
Я посмотрела в потолок и пробормотала:
— Я такая идиотка.
Так как я смотрела в потолок, его губы, коснувшиеся моих, стали для меня полной неожиданностью. Глаза тут же опустились на него, и я увидела вблизи, что он улыбается.
— Ты очаровательна, — прошептал он.
И с этими словами ушел.
И с этими словами я осталась в недоумении, как я могла так сильно ненавидеть существо и все еще чувствовать легкий трепет от того, что он назвал меня «очаровательной» и слегка поцеловал.