Я хотела. Хотела, чтобы его рот оказался у меня между ног. Хотела, чтобы он был внутри меня, его язык или другая часть тела.
Я не ответила, вместо этого с трудом выдохнула ему в губы.
— Ты хочешь меня? — опять спросил он.
— Люсьен… — Голос звучал хриплой мольбой об освобождении.
— Умоляй меня, — потребовал он.
Было так легко сдаться, получить то, что так хотела, понимая, что это будет, безусловно, лучшее, что у меня когда-либо было в жизни. Было так легко смириться, а с последствиями разобраться позже.
Но я не могла. Если бы я это сделала, то потеряла бы часть себя, ту часть, что было мной. С массой отрицательных черт характера, с упрямством, нетерпением, а иногда и дурацким идиотизмом, и всеми хорошие черты тоже — преданность, чувство юмора и сострадание. Мне не на что было бы тогда опереться в себе самой. Если я отдам ему частичку себя, смирившись, но я не настолько доверяла ему, зная, что он не особо будет заботиться о ней, т. е. об этой частичке.
Потому что он хранил бы эту часть меня в безопасности, да, но не так уж долго. Он отпустит меня, как отпустил Сесиль и бесчисленное множество других наложниц. К тому времени все, чем я была для него, исчезнет. Он хранил бы частичку меня веками, вероятно, даже не заботясь, что у него есть такой драгоценный дар, но для меня это была бы огромная потеря.
Вместо того чтобы объяснять ему или предоставить то, о чем он просил, я обратилась к нему с другой просьбой.
— Не заставляй меня это делать.
Его лицо стало жестким.
— У меня есть впереди целая вечность, зверушка, чтобы преподать тебе урок.
— Ты так долго не протянешь. Ты сдашься, — заявила я ему, мое тело все еще горело от его прикосновений, извиваясь под ним.
Он посмотрел со смесью веселья и удивления.
Его голова склонилась набок, и он спросил:
— Ты так думаешь?
Я кивнула, на этот раз честно произнесла:
— Ты вампир, но ты также человек. Ты получишь то, что хочешь в другом месте, и ты это сделаешь. В конце концов ты устанешь от меня.
Он ухмыльнулся, и мне не понравилась его ухмылка. Самодовольная ухмылка, и я решила, что она не предвещает мне ничего хорошего.
И не ошиблась.
— О, я не устану от тебя, Лия. Но ты права. Если ты заставишь, я действительно получу то, что хочу в другом месте.
При мысли, что он получит в другом месте, другой вид жара пронзил меня, смывая мое желание волной боли. Это была неожиданная реакция сама по себе и очень сильная.
Прежде чем острая, как бритва, боль утихла, он вскинул голову. Он глубоко вдохнул через ноздри, прищурился, сосредоточившись на чем-то, но не на мне.
Я мгновенно почувствовала опасность.
Забыв о нашей нынешней ситуации, я прошептала:
— Люсьен, что-то не так.
Его глаза встретились с моими.
По какой-то причине, общаясь невербально, он ответил мне прямо в голове: «Да, зверушка».
И его тело оторвалось от меня, он отодвинулся. Он напрягся, его мощная мускулатура очертилась, став более четкой. Тело приняло угрожающую, даже зловещую позу. Я чувствовала, что он хотел переместиться с вампирской скоростью, но заставлял себя медленно двигаться.
Я поднялась и последовала за ним, запахивая халат и туго затянув пояс. Раздался звонок в дверь, и он уже открывал дверь. Я остановилась в пяти футах от него.
На пороге стояла женщина. Блестящие черные волосы, льдисто голубые глаза, ее красота такая необыкновенная, ее сексуальность такая откровенная, что я не смогла удержаться от ошеломленного вздоха.
Это было ошибкой.
Когда я ахнула, ее глаза, прикованные к Люсьену, скользнули ко мне.
Она втянула воздух через ноздри.
В одно мгновение ее лицо исказилось первобытной яростью.
В следующее мгновение она атаковала.
Ее цель?
Была я.
10
Противостояния
Она налетела на меня, и когда я говорю налетела, имею в виду физически, реально.
Она превратилась в полосу, размытое пятно, мои глаза не в состоянии были разглядеть ее фигуру, она превратилась в другую расплывчатую субстанцию.
Она подошла ко мне не близко.
В трех футах обрела четкость.
Ее остановила рука Люсьена за талию.
Затем Люсьен повернулся, выполнив размытый, полный, мощный бросок, внушающий благоговейный трепет, если бы это не было так чертовски страшно. Она снова превратилась в полосу, с огромной скоростью двигаясь назад, пока не врезалась в стену. Штукатурка изогнулась, приняв форму ее тела, белая пыль и крошки краски посыпались вокруг дождем, она грациозно присела, совершенно невредимая.