Вместе с катившим мотоцикл юношей Саса прошёл до тротуара на углу. Положив новёхонький мотоцикл на бок, тот опустился на корточки. Саса с тревогой оглянулся вокруг. В угловом доме напротив горел свет. Похоже, это была винная лавка, «но с чего это она открыта в такой поздний час? Так или иначе, там, скорее всего, есть телефон», — подумал Саса.
— Где-нибудь поранился? — спросил он и взглянул на юношу. Крови нигде не было. Хорошо, если обошлось без какого-нибудь внутреннего повреждения.
— Скорую вызвать?
— Нет, не нужно, — произнёс до сих пор сидевший на корточках парень и обессиленно улёгся спиной на землю, держась за лоб.
— В той винной лавке есть телефон. Может, всё-таки позвонить?
Многое тогда наверняка выплывет наружу. Надо попытаться сочинить какую-нибудь историю… Хотя…
— Ничего не надо. Всё в порядке. Сейчас полежу немножко, и всё пройдёт, — проговорил юноша слабым голосом.
Вдруг у Саса вырвались совершенно неожиданные для него самого слова:
— Хочешь, я тебе хоть сидра куплю?
Это зимой-то.
— Не, лучше колу, — ответил парень, всё ещё прижимая ладонь ко лбу.
— Сейчас принесу… Если уж ты всё равно лежишь, иди лучше в машину.
Открыв заднюю дверцу, Саса взялся за парня. Тот сам влез на сидение и лёг на спину. Ноги его не уместились, и дверца осталась открытой.
Направившись к лавке, Саса вошёл внутрь. В глубине сидела толстая женщина средних лет. Увидев Саса, она всё равно продолжала молчать.
Саса обернулся. Прямо напротив стоит его машина, рядом на земле валяется мотоцикл. Из открытой дверцы до колен высунуты ноги мужчины.
Женщина, однако, расспрашивать не спешит. Выражение её лица такое, словно она ничего не замечает…
Рядом с ней и вправду есть телефон. Хорошо бы, чтоб он не понадобился.
— Дайте, пожалуйста, колы, — обратился Саса к женщине.
— Секундочку. — Её лицо смягчилось. Наверное, она опасалась оказаться вовлечённой в происходящее.
Открыв бутылку, Саса стал пить прямо из горлышка. Трижды переведя дух, он осушил её до дна. Только сейчас он понял, что ему хотелось пить.
— Откройте-ка ещё одну.
Саса положил на прилавок деньги, и пожилая женщина сказала, протягивая бутылку:
— Можете не возвращать.
Когда Саса вышел из лавки, мужчина уже выбрался из машины и стоял снаружи.
Саса протянул ему бутылку, и тот, кивнув, приставил её ко рту и запрокинул голову. Выпив половину, он поставил бутылку на краешек тротуара и поднял мотоцикл.
— С мотоциклом ничего не случилось? — спросил Саса.
— Не, всё в порядке, — ответил тот, хотя руль немного погнулся.
Парень с силой нажимает ногой педаль зажигания. Мотор было начинает тарахтеть, но сразу глохнет. Он пробует снова, с тем же результатом.
Именно тогда Саса вдруг заметил — этот парень до сих пор ни разу не посмотрел ему в глаза, избегал его взгляда.
«Вон оно что, ему, оказывается, тоже есть что скрывать. Значит, вызови я скорую, неприятности были бы не только у меня».
Но если мотор не удастся завести, придётся загружать мотоцикл в машину и отвозить его.
А поместится ли мотоцикл в машину? Как раз когда у Саса появился этот новый повод для беспокойства, двигатель, наконец, завёлся.
— До свидания, — сказал парень и, так и не посмотрев ему в глаза, уселся на мотоцикл и скрылся из виду.
4
Дня через два после этого Саса зашёл в один хорошо знакомый ему бар.
Присев у стойки, он потягивал свой напиток, когда подошла Соноко и присела рядом с ним.
Вскоре она обратила внимание на его шрам. Две свежие борозды, ещё сохраняющие кровянистый цвет, протянулись через тыльную сторону его левой кисти.
— Ой, какая прелесть. С женой поссорился, да?
— Нет.
— Кошка поцарапала?
— Кошек у меня тоже нет.
— Смотри, какой ты страстный мужчина!
Соноко, как заворожённая, глядела на присохшую кровь. Казалось, глаза её затуманились. Очевидно, шрамы возбуждают её. Саса слыхал об этом. Говорили, что она удовлетворяется, только когда её мучают. Может, глаза её затуманились именно потому, что она представила себя жертвой.
А может, всё это лишь игра воображения. Он даже не был уверен, правдивы эти слухи или нет. Время от времени, после того, как бар, где работала Соноко, закрывался, Саса ходил с ней в ресторан — и ничего кроме этого. У него было ощущение, что их связывает отнюдь не простая дружба, однако на большее не притязал. У Соноко было своё обаяние. И что-то в его душе радостно откликалось на возможность продолжать эти отношения — близкие, но неопределённые.
— Что с тобой происходит в последнее время? — спросила Соноко, сменив тон на вежливый.
— Трудно объяснить.
— Да, похоже, что трудно, — сказала она и снова взглянула на его руку.
— Интересно, который час? — спросила она.
— Думаю, довольно поздно. Ведь мы в третьем кабаке подряд гуляем.
Соноко сидела справа от него. Протянув руку, она немного отвернула его манжету и посмотрела на часы. Рукав её кимоно мягко тронул его щёку, запах духов стал заметнее.
— Уже скоро будут закрывать, — проговорила Соноко и медленно провела кончиками пальцев по шраму.
Его рука вздрогнула.
— Ещё больно?
— Немного…
— Интересно всё-таки, что с тобой происходит, — Соноко подавила улыбку. — Давай пойдём — начнём пить по новой. Ты мне всё и расскажешь.
«Ей можно и рассказать», — подумал Саса. Рассказывая, он сам сможет лучше понять отношения с Сугико. Кроме того, этим рассказом, его откровенными подробностями, ему хотелось ещё больше запутать свои загадочные отношения с Соноко.
5
Они легко перекусили в ресторане, недалеко её от дома.
Но стоило только Соноко сказать: «Ну давай, рассказывай», как Саса почувствовал, что у него пропала охота в подробностях описывать свою связь с Сугико.
— Что-то мне лень стало.
— Ты же только что так и горел желанием.
— Мне показалось, что тебя это возбуждает.
— И что, хотел меня ещё больше возбудить, что ли?
— Вроде того… Да только это не такая история, которую стоит рассказывать обстоятельно, тем более человеку моего возраста.
— Может, ты и прав, — ответила Соноко, но, переведя взгляд на его руку, добавила: — Может, хотя бы в общих чертах расскажешь?
В общих чертах Саса рассказал. Заняло это минуты три — или, может, четыре?
— Мерзее и быть не может, — бросила Соноко, дослушав.
— Правда ведь мерзко, да? Это просто невыносимо, когда женщина всё позволяет, и только за девственность всё держится. Но в этой невыносимости тоже есть интерес…
— Я вообще-то тебя имела в виду.
Саса вздрогнул.
— Почему же?
— В такую пору жизни любая девушка видит в мужчине венец творения. И готова ради него на всё.
— Не сказал бы, что она готова на всё.
— Но ты ведь заставляешь её делать много всякого-разного, не правда ли?
— Она сама этого хочет.
— Но ведь это ты сделал её такой, верно?..
Саса отхлебнул вина из бокала и надолго задумался.
— Но самое интересное в этой истории, что тебя, оказывается, на девственниц тянет. Никогда бы не поверила.
— Да нет, не в том дело. Просто так вышло… — принялся объяснять ей Саса, подбирая слова. Он разговорился потому, что собеседницей его была именно Соноко.
— К тому же ты меня не поняла. Невинность всякая меня вовсе не интересует. Просто девственницы отвечают мужчине совсем по-иному. Это-то мне и интересно.
— Ах вот что… Ну и испорченный же ты…
— Если рассуждать с женской точки зрения, я вообще не понимаю этого презрения к девственнице. Я знавал таких, что теряли невинность с первым встречным, а после этого лишь облегчённо вздыхали. А на самом деле это изнанка того же самого — крайне пристрастного отношения к своей девственности.