Свет в окнах её дома, должно быть, яркий и тёплый. Её семья, с которой Саса никогда не встречался, — словно чёрные силуэты. Делая невинное лицо, Сугико входит в дом. Крепко сжимает губы, будто накрывая крышкой запах, поднимающийся из её нутра. И яркий свет приобретает тепло живой плоти.
Вообразив эту сцену, Саса почувствовал сильнейшее вожделение.
Он ещё упорнее стал тянуть к себе сидящее рядом тело, и тогда Сугико приставила свои ногти к тыльной стороне его левой руки. Оба замерли, глаза прикованы к его руке и её заострённым ногтям.
— Ты опять собралась меня царапать? — произнёс Саса. — Ну что ж, если тебе не хочется, можно и ногтями…
Секунду она помедлила, но затем её ногти всё же медленно пропахали его ладонь. Казалось, в это движение вложена вся сила её ненависти.
Саса поднял руку, разглядывая её тыльную сторону. Из двух длинных борозд лилась кровь.
— Прости. Но я всё равно не буду, — сказала Сугико, отвернувшись к стеклу.
Кровоточащей рукой Саса завёл мотор, и машина двинулась дальше. Оба молчали, машина спускалась вниз по склону, и городские огни виделись всё ближе и ближе.
За железнодорожным переездом, недалеко от здания станции, Саса высадил Сугико.
— Пока, — коротко сказал он и развернул машину.
3
Его машина возвращалась той же дорогой. Вошла в тоннель, миновав алые огни. Фары осветили тьму. Где-то в глубине его сознания возникла зияющая пустота, в которой беспрестанно двигались бесформенные и неуловимые тени. Машина шла с умеренной скоростью.
Он спустился с горы, и вскоре дорога стала немного шире.
Машина подкатила к развилке. Если ехать прямо, окажешься у перекрёстка приморской дороги. А другая дорога делает долгую петлю.
Когда он повёл машину прямо, то почувствовал толчок, как будто по багажнику ударили ладонью. Обернувшись, он увидел, как справа медленно падает мотоциклист.
На мгновение Саса остолбенел. Похоже, тот ехал справа, оттуда попытался свернуть на левую дорогу и врезался. Наверное, мотоциклисту показалось, что Саса тоже собирается свернуть влево.
Однако сейчас было не время спорить, кто прав, а кто виноват. «Ну и попал в переделку!» — испуганный и взволнованный, Саса остановил машину и вышел. На дороге не было ни одного автомобиля.
Упавший вбок юноша, не выпуская из рук руля, уже поднимался на ноги вместе с мотоциклом.
— Что случилось?
Молчит. Свалился как раз на самой середине развилки. Молодой. В резиновых тапках.
— Давай-ка попробуем дойти до обочины. Ты ходить-то можешь?
Вместе с катившим мотоцикл юношей Саса прошёл до тротуара на углу. Положив новёхонький мотоцикл на бок, тот опустился на корточки. Саса с тревогой оглянулся вокруг. В угловом доме напротив горел свет. Похоже, это была винная лавка, «но с чего это она открыта в такой поздний час? Так или иначе, там, скорее всего, есть телефон», — подумал Саса.
— Где-нибудь поранился? — спросил он и взглянул на юношу. Крови нигде не было. Хорошо, если обошлось без какого-нибудь внутреннего повреждения.
— Скорую вызвать?
— Нет, не нужно, — произнёс до сих пор сидевший на корточках парень и обессиленно улёгся спиной на землю, держась за лоб.
— В той винной лавке есть телефон. Может, всё-таки позвонить?
Многое тогда наверняка выплывет наружу. Надо попытаться сочинить какую-нибудь историю… Хотя…
— Ничего не надо. Всё в порядке. Сейчас полежу немножко, и всё пройдёт, — проговорил юноша слабым голосом.
Вдруг у Саса вырвались совершенно неожиданные для него самого слова:
— Хочешь, я тебе хоть сидра куплю?
Это зимой-то.
— Не, лучше колу, — ответил парень, всё ещё прижимая ладонь ко лбу.
— Сейчас принесу… Если уж ты всё равно лежишь, иди лучше в машину.
Открыв заднюю дверцу, Саса взялся за парня. Тот сам влез на сидение и лёг на спину. Ноги его не уместились, и дверца осталась открытой.
Направившись к лавке, Саса вошёл внутрь. В глубине сидела толстая женщина средних лет. Увидев Саса, она всё равно продолжала молчать.
Саса обернулся. Прямо напротив стоит его машина, рядом на земле валяется мотоцикл. Из открытой дверцы до колен высунуты ноги мужчины.
Женщина, однако, расспрашивать не спешит. Выражение её лица такое, словно она ничего не замечает…
Рядом с ней и вправду есть телефон. Хорошо бы, чтоб он не понадобился.
— Дайте, пожалуйста, колы, — обратился Саса к женщине.
— Секундочку. — Её лицо смягчилось. Наверное, она опасалась оказаться вовлечённой в происходящее.
Открыв бутылку, Саса стал пить прямо из горлышка. Трижды переведя дух, он осушил её до дна. Только сейчас он понял, что ему хотелось пить.
— Откройте-ка ещё одну.
Саса положил на прилавок деньги, и пожилая женщина сказала, протягивая бутылку:
— Можете не возвращать.
Когда Саса вышел из лавки, мужчина уже выбрался из машины и стоял снаружи.
Саса протянул ему бутылку, и тот, кивнув, приставил её ко рту и запрокинул голову. Выпив половину, он поставил бутылку на краешек тротуара и поднял мотоцикл.
— С мотоциклом ничего не случилось? — спросил Саса.
— Не, всё в порядке, — ответил тот, хотя руль немного погнулся.
Парень с силой нажимает ногой педаль зажигания. Мотор было начинает тарахтеть, но сразу глохнет. Он пробует снова, с тем же результатом.
Именно тогда Саса вдруг заметил — этот парень до сих пор ни разу не посмотрел ему в глаза, избегал его взгляда.
«Вон оно что, ему, оказывается, тоже есть что скрывать. Значит, вызови я скорую, неприятности были бы не только у меня».
Но если мотор не удастся завести, придётся загружать мотоцикл в машину и отвозить его.
А поместится ли мотоцикл в машину? Как раз когда у Саса появился этот новый повод для беспокойства, двигатель, наконец, завёлся.
— До свидания, — сказал парень и, так и не посмотрев ему в глаза, уселся на мотоцикл и скрылся из виду.
4
Дня через два после этого Саса зашёл в один хорошо знакомый ему бар.
Присев у стойки, он потягивал свой напиток, когда подошла Соноко и присела рядом с ним.
Вскоре она обратила внимание на его шрам. Две свежие борозды, ещё сохраняющие кровянистый цвет, протянулись через тыльную сторону его левой кисти.
— Ой, какая прелесть. С женой поссорился, да?
— Нет.
— Кошка поцарапала?
— Кошек у меня тоже нет.
— Смотри, какой ты страстный мужчина!
Соноко, как заворожённая, глядела на присохшую кровь. Казалось, глаза её затуманились. Очевидно, шрамы возбуждают её. Саса слыхал об этом. Говорили, что она удовлетворяется, только когда её мучают. Может, глаза её затуманились именно потому, что она представила себя жертвой.
А может, всё это лишь игра воображения. Он даже не был уверен, правдивы эти слухи или нет. Время от времени, после того, как бар, где работала Соноко, закрывался, Саса ходил с ней в ресторан — и ничего кроме этого. У него было ощущение, что их связывает отнюдь не простая дружба, однако на большее не притязал. У Соноко было своё обаяние. И что-то в его душе радостно откликалось на возможность продолжать эти отношения — близкие, но неопределённые.
— Что с тобой происходит в последнее время? — спросила Соноко, сменив тон на вежливый.
— Трудно объяснить.
— Да, похоже, что трудно, — сказала она и снова взглянула на его руку.
— Интересно, который час? — спросила она.
— Думаю, довольно поздно. Ведь мы в третьем кабаке подряд гуляем.
Соноко сидела справа от него. Протянув руку, она немного отвернула его манжету и посмотрела на часы. Рукав её кимоно мягко тронул его щёку, запах духов стал заметнее.