Это кажется парадоксом: чтобы неизменно присутствовать в своей (сомнительной) реальности и осознавать свое (иллюзорное) продвижение во временном континууме, человек должен периодически уходить в «мир иной», расположенный «по ту сторону».
Но там человек уже не имеет практически никакой власти, даже если он должным образом и подготовлен. В романе Густава Майринка «Ангел Западного Окна» Иль, Ангел Западного Окна, постоянно обещает Джону Ди исполнение его просьбы «завтра», доводя алхимика до бессильной ненависти к этому «бесконечному завтра». Чем бы или кем бы ни был Зеленый Ангел[4] - действительно претергуманоидной сущностью или же составляющей психики героя романа (например, в терминах Карла Густава Юнга, архетипом коллективной тени), - для него, как создания из «потустороннего мира», просто не существует возможности дать что бы то ни было человеку «сегодня», потому что для последнего этого «сегодня» уже нет (ведь он находится в «точке разрыва»). Остается «завтра». Однако, «завтра» сущности сверхчувственного мира практически сразу же обращается для человека в «сегодня» - потому что, как уже отмечалось, «завтра будет завтра», - и в итоге адепт ничего не получает.
Иллюзорное продвижение в сомнительной реальности продолжается.
Разумеется, и для человека, и для, по всей видимости, созданий нематериального порядка существует и прошлое, и настоящее, и будущее - коли они присутствуют во временном континууме. Однако, это не означает, что представители обоих миров (говоря терминами Генона: существа соответственно грубого и тонкого состояний оформленной проявленности) воспринимают эти временные понятия одинаково[5] и уж тем более способны найти «общий язык». Человек «говорит» с ангелами не просто на разных языках, но в разных системах координат, - если уж на то пошло.
С демонами (не даймонами / гениями Платона, но «злыми» антиподами ангелов в христианстве и магической традиции Запада) вопрос обстоит несколько иначе, так как они не являются «полноценными» существами тонкого состояния. Однако, так как они обитают все-таки в тонкой сфере, хоть и в ее самых низших областях, то принцип расхождения временного континуума остается тем же. Быть может, демоны вовсе и не такие обманщики, как об этом утверждают средневековые демонологи: просто человек понимает их неправильно, он видит и оценивает их самих и их послания исключительно из своего измерения - но иначе ведь он и не может.
Получается, человек нетрадиционного общества надежнее железобетонных стен и всевозможных заклинаний отгорожен от сверхчувственного мира посредством системы линейного времени.
Впрочем, он все-таки может преодолеть господство «сегодня» со смутными обещаниями «завтра». Для этого ему необходимо «всего-навсего» размыть границы между этими техническими периодами. Понятно, что для столь радикального шага необходимо полностью отказаться от «мира сего». Метафизика говорит, что полной реализации можно достигнуть только вне нашего относительного мира, в нашем же мире мы можем реализовать лишь природу абсолютной реальности, и, следовательно, войти в эту реальность.
Метафизическая теория в рамках исследуемой темы дает указания человеку по крайней мере в общих чертах, как ступить за установленный материей предел. Генон различает следующие состояния индивидуального существа, пребывающего в живой форме (состояния Атмана): «Состояние бодрствования, которое соответствует плотной манифестации; тонкий сон, соответствующий манифестации тонкой; глубокий сон, который есть состояние “каузальное” и неоформленное. К этим трем состояниям иногда добавляют еще одно - состояние смерти, а также и другое - экстатическую потерю сознания, рассматриваемую как состояние, промежуточное … между глубоким сном и смертью»[6].
Мирча Элиаде, которого с известной долей условности можно определить как популяризатора эзотерических доктрин (что, отметим, Генон вовсе не приветствовал), в одном из своих литературных произведений раскрывает современному человеку, не мыслящему себя без материальных ценностей, данный принцип более доходчиво: «Он [доктор Зерленди] достиг того, что по йогической терминологии называется непрерывностью сознания, то есть переходной фразы от состояния бодрствования к состоянию сна безо всякого зазора в работе мозга. Сознание обычного человека грубо рассечено сном; засыпая, он не сохраняет непрерывности ментального потока, не сознает себя спящим (самое большое - иногда понимает, что видит сон), и ему не дано ясно мыслить во сне. Обрывки сновидений и неопределенный страх - вот все, что остается ему при пробуждении»[7].
4
Согласно и художественной литературе мистического жанра, и исследовательской публицистике на тему метафизики, обитатели сверхчувственного мира, обладающие человеческим обликом, часто имеют зеленый цвет. Не принимая эти свидетельства в качестве «несомненной истины» (ведь существуют и отличные от них описания ангелов), упомянем любопытную гипотезу, базирующуюся на том утверждении, что в «потустороннем мире», как уверяют нас практически все мистические доктрины, все «наоборот». В частности, как описывает этот феномен Рудольф Штайнер, «красный камень при взгляде на него из страны духов [сверхчувственного мира] будет зеленоватым, зеленый - красноватым и т. д.» (Рудольф Штейнер «Очерк тайноведения» Л.: Эго, 1991, стр. 62). Антропософ по своему обыкновению не объясняет, почему соотношение цветов именно такое. Предположение об инверсии спектра видимого излучения в данном случае, очевидно, не подходит: красному цвету при такой операции соответствует фиолетовый, тогда как с находящимся по середине видимого спектра зеленым инверсия не произвела бы никаких изменений, не говоря уже о том, насколько правомочно говорить о применении понятия «спектр видимого излучения» по отношению к сверхчувственному миру. Тем не менее, теория Штайнера объясняет, почему в ряде случаев ангелы представляются человеческому (реальному) глазу зелеными: естественный в «потустороннем мире» (как и у человека в реальности) розоватый цвет лица ангела в земном мире представляется именно зеленым. Разумеется, если мы привлекаем доктрину Генона, то ко всему, что говорит Штайнер и ему подобные «спиритуалисты», следует относиться если не с иронией, то, по крайней мере, максимально осторожно. Генон не зря уделял много внимания критике спиритуализма, неоспиритуализма и прочих разновидностей современного «мистицизма», т. к. подобные учения, обладая известной притягательностью для человека, сбивают его «с пути истинного» в прямом смысле слова, ибо они есть не что иное, как «“преобразованный материализм”, то есть, по сути, распространенный за пределы телесного мира» (Рене Генон «Царство количества и знамения времени», М.: Беловодье, 1994, стр. 223). Если и обращать внимание на исследования Штайнера, то в лучшем случае брать из них следует только сами наблюдения, но ни в коем случае не выводы, которые он из них делает, и тем более не теории, которые он на них строит. В затронутом вопросе все упирается в то, откуда Штайнер, собственно, получил наблюдение, что «красный камень при взгляде на него из страны духов будет зеленоватым, зеленый - красноватым и т. д.» По этой же теме отметим, что, в частности, в исламском эзотеризме зеленый цвет, помимо того, что символизирует и смерть, и бессмертие одновременно, обозначает границу. Кроме того, его принято связывать с образом «незримого вожатого», под чьим руководством посвящаемый проходит этапы духовного восхождения (например, легендарный Хидр). Достаточно очевидно, что чаще всего ангелы полностью удовлетворяют данному определению.
5
Генон говорит об этом достаточно определенно: «Что до тонкой формы, то она если и не вырывается вполне из-под власти времени (хотя это уже и не то время, в котором протекает телесное существование), то из-под власти пространства она все же ускользает», - Рене Генон «Избранные произведения: Человек и его осуществление согласно Веданте. Восточная метафизика» М.: Беловодье, 2004, стр. 163.
7
Мирча Элиаде «Загадка доктора Хонигбергера» / «Под тенью лилии» М.: Энигма, 1996, стр. 322.