После этого допроса следователь утроил свои старания. Ему доложили, что Маркиш плакал у себя в камере. Вызвали врача, который внимательно осмотрел арестованного, перевели Маркиша на диету, дали ему камеру посветлее. Следователь не скупился на обещания. Но если Маркиш в первые дни разговаривал с ним: опровергал обвинения, возражал против ареста, то теперь он почти все время молчал. Он сильно похудел за эти несколько дней, оброс, стал болезненно бледным, глаза его были сощурены, так как у него отняли очки — «чтобы он не попытался совершить самоубийство, воспользовавшись стеклами». Он молчал, несмотря ни на какие ухищрения тех, кто его допрашивал. Только время от времени нервно пожимал плечами. А однажды следователь заключил голосом, полным презрения, что было необычно:
— Да что все это значит для тебя, кто даже не является коммунистом? Ах, посмотрите на него — какой герой! А что ты для них? Да нужен ты им!
Маркиш вдруг почувствовал приступ ярости.
— Что решает партия — это не ваше дело! — закричал он совершенно вне себя. — Если меня исключили, то это касается меня и больше никого. А если вы думаете, что я после этого все вам расскажу, то выбросьте это из головы. Не титулы определяют честность человека, а, наоборот, они даются ему в зависимости от степени его честности.
— Прекрасно сказано! — произнес следователь нарочито медленным голосом, и по лицу его внезапно пробежала дрожь. Потом он медленно закрыл авторучку. — Так пусть же будет так, как ты хочешь. Не мы, а ты сам хочешь, чтобы тебе стало хуже.
Его заставили неподвижно стоять лицом к стене в течение трех суток. Два раза он без сил опускался на пол, но его снова поднимали. Он уже перестал чувствовать ломоту в онемевшем теле, а опухшие ноги будто отнялись. На третий день «статуи» у него вместе с мочой пошла кровь.
10
Уже наступила ночь, когда Антониу привезли в полицию. Агент провел его в комнатку, где на скамейке сидело еще трое арестованных. Один из них, парень в помятой рубашке и в дырявых брюках, обросший черной щетиной и в ссадинах от побоев, спокойными глазами, не вязавшимися с его обликом, посмотрел на вновь вошедшего. Другой сидел, опершись руками в колени и спрятав лицо. Третий, старик лет семидесяти, с редкими, но тщательно причесанными волосами и элегантно одетый, держался подчеркнуто прямо, всем своим видом показывая, что оказался здесь случайно. Он то и дело порывался сказать что-то находившемуся здесь охраннику, но в последний момент передумывал. В конце концов старик решился и заговорил. Слова с легким присвистом вырывались из-за искусственных зубов:
— Вы не имеете права… не имеете права…
Охранник пожал плечами, показывая, что это его мало трогает. В этот момент появился другой агент, рахитичного вида, в дорогой рубашке и замшевых ботинках.
— Это ошибка, — продолжал старик. — Вы не имеете права.
Агенты посмотрели на него и переговорили о чем-то вполголоса. Тот, что был в замшевых ботинках, подошел к старику и уставился на него спокойным и уверенным взглядом, совершенно не вязавшимся с тщедушным телосложением Антониу решил, что он скопировал этот взгляд у какого-то своего начальника более солидных габаритов. Заморыш вдруг захихикал и грубым жестом от затылка ко лбу взъерошил старику его редкие волосы. У того кровь прилила к лицу. Даже не пытаясь поправить волосы, он еще больше выпрямился, вкладывая в это всю свою силу и достоинство. А охранник снова хихикнул и неторопливым движением взял старика за ухо. Обросший черной щетиной парень поднялся со своего места с явным намерением вмешаться.
В этот момент появился начальник группы, бравшей Антониу. Он увидел, куда привели арестованного, и рассвирепел:
— Какой идиот поместил его вместе с другими?
Дежурный охранник тихо ответил что-то, а второй оставил в покое старика и подошел к ним. Антониу снова посмотрел на старика. Он сидел в той же позе, напряженный и неподвижный, с испуганным лицом и взлохмаченными волосами, которые он даже и не пытался поправить. Однако старался держаться прямо, считая, что этим сохраняет свое достоинство. Небритый парень сидел рядом, незаметно сжимал ему руку и что-то говорил на ухо. Антониу так занялся своими друзьями по несчастью, что ничего не слышал из слов полицейских. Вдруг один из них подошел к нему и тяжело опустил руку на плечо.