— Ты уверен, что это действительно был Рамуш?
— Сомнений на этот счет почти нет.
С удивлением для себя Мария обнаружила, что Паулу, который обычно болезненно реагировал на любую мелочь, сейчас сохранил хладнокровие, даже несмотря на смерть, арест и исчезновение самых близких товарищей. В лице и словах его появилось что-то строгое и суровое, и почти ничего не осталось от прежнего обходительного и добродушного Паулу, всегда такого внимательного к ней. Только, как и прежде, поглаживала ее руку усеянная веснушками рука Паулу с аккуратно постриженными ногтями на коротких пальцах.
— Ты мне должна помочь кое в чем, — сказал ей Паулу. — Во-первых, поедем со мной на вашу квартиру и заберем все, что там осталось. Во-вторых, съездим в твой город и попытаемся установить связь. Но сначала надо убедиться, что там все в порядке, и найти, куда девать вещи. Давай сделаем это послезавтра.
Договорившись с ней, где и как встретиться, Паулу встал. Она не услышала от него ни одного слова утешения по поводу арестованного Антониу или убитого Рамуша. Он даже не обнял ее, не приласкал, а это так нужно было Марии. Паулу лишь пожал ей на прощанье руку.
— Мы переживаем сейчас трудное время, — сказал Паулу, и голос его вдруг задрожал, но он быстро совладал с собой. — Сейчас не время думать о себе, не время страдать.
— Я понимаю, — сказала она, стараясь вложить в свой голос побольше твердости и уверенности.
И вдруг она прильнула к его груди, и слезы покатились у нее из глаз. Паулу гладил ее волосы, а она, спрятав лицо, безмолвно плакала.
3
По поручению Паулу Жозе Сагарра отправился в деревню, где жили Антониу и Мария. Обратившись к хозяину покрытого черепицей дома, он спросил, где живет сеньор Лемуш, которому ему нужно оставить заказ. Тот нисколько не удивился, но посоветовал пройти немного дальше и спросить у кого-нибудь еще, кто живет поближе, потому что отсюда точно не объяснишь. Он добавил также, что Лемушей, похоже, сейчас дома нет. То же самое сказал и бакалейщик. Ему показали дом, где они жили, Сагарра поговорил для верности еще с одной соседкой, но и она сказала ему то же. Он постучал в дверь, но никто ему не ответил.
Убедившись таким образом, что все в порядке, Паулу, Сагарра и Мария решили перевезти вещи к Томе, и через два дня занялись этим.
Все шло нормально, пока не появилась хозяйка, грубая и беспокойная. Она бесцеремонно вошла в дом и стала выдвигать бесчисленные требования: что она хочет видеть Антониу, поскольку дом она сдавала именно ему, что не могли же люди вот так съехать, не заплатив за три месяца, что долл она сдавала чисто убранный и что получить его обратно она хочет таким же. Не переставая укладывать вещи, Мария и Паулу отвечали, что насчет трех месяцев она все выдумала, что они оставляют ей красивую полку и другие предметы, которые с лихвой возместят уборку. Однако хозяйка все упрямей настаивала на своем, а потом заявила, что пойдет просить помощи у сыновей. Если только сыновья окажутся такие же, как и мать, то переезд может серьезно осложниться. Более того, у них все равно нет денег заплатить за эти три месяца. Но еще больше они опасались, как бы скандальная эта женщина не вызвала полицию. Темнело. Жозе Сагарра зажег свечу и протянул ее хозяйке:
— Подержите, пожалуйста, если вас не затруднит.
Они продолжали упаковывать вещи, а хозяйка со свечой в руках ходила от одного к другому, продолжая требовать платы за три месяца. Тем временем стало совсем темно. Все суетились и мешали друг другу, а она так и держала в руке свечу, не зная, куда ее поставить. С хитрой улыбкой Жозе то и дело говорил ей:
— Будьте так добры, подойдите сюда на минуточку, здесь так темно… Посветите здесь, пожалуйста… Огромное спасибо… А сейчас вот сюда, будьте так добры… Спасибо… Большое вам спасибо…
И хозяйка, ни на минуту не переставая ругаться и ворчать, выступала в роли незаменимого помощника всех троих.
Было уже довольно поздно, когда за хозяйкой пришел ее сын. Это был высокий стройный подросток с красивым смуглым лицом. Слава богу, он не был похож на мать. Он робко стоял в сторонке, чтобы не мешать, а потом вдруг бросился помогать Паулу, протянув ему веревку, которую тот никак не мог отыскать.
Потом помог Марии поднять тяжеленный узел. И всякий раз, сделав что-то, он, возвращался в свой угол и молча стоял там. А тем временем мать со свечой в руках ворчала не переставая.
Когда все было упаковано, Жозе Сагарра вытер пот со лба, посмотрел на парня и спросил, кивнув в сторону его матери: