— Иди, — прошептал Мануэл Рату и передал Изабел листовку.
Девушка взяла бумагу неуверенной рукой и пропала во мраке.
Мануэл с женой остались вдвоем, еще крепче прижавшись друг к другу, тщетно пытаясь следить взором за дочерью. Дверь была в каких-нибудь десяти шагах, но Изабел что-то задерживалась с возвращением. Что она там делает? Их напугал донесшийся откуда-то треск дерева и внезапный порыв ветра. Затем наступила тишина. Неужели что-нибудь случилось? Но вот наконец фигура девушки возникла как из-под земли. Сдерживая учащенное дыхание, Изабел подошла и снова прижалась к родителям, вглядываясь в темноту.
Проскользнув среди деревьев и каменных оград, они остановились снова. Теперь виднелось массивное пятно другого дома, расположенного в некотором удалении от дороги, такого спокойного и тихого, что можно было подумать — там никто не живет.
Наступила очередь Жуаны. Она взяла воззвание и направилась к усадьбе. Пройдя через дворик, обогнув заросли кустарника и спотыкаясь о дрова, разбросанные на земле, она увидела впереди, всего в нескольких шагах, очертания каменных ступеней. Как раз в этот момент у нее хрустнула под ногами сухая ветка. Жуана замерла. Не проснулись ли обитатели дома? Не выйдет ли хозяин проверить, что тут такое? Она подождала некоторое время, показавшееся ей вечностью. Представила себе, как будет выглядеть перед взором человека, который стал бы вглядываться с порога дома и целиться из охотничьего ружья. Внезапно она решилась и, сделав несколько шагов, достигла каменных ступеней. Но ей не повезло. Она задела ногой за валявшуюся жестяную банку, которая резко и громко загремела. Теперь уже оставалось только отступать, не теряя времени, и она решительными движениями постаралась просунуть бумагу под дверь. То ли из-за того, что она нервничала, то ли потому, что щель под дверью была слишком узкой, не сразу удалось засунуть листовку. Жуана старалась делать это тихо, но при каждом движении песок на ступенях шуршал и слышался хруст подсовываемой под дверь бумаги.
Изнутри донесся шепот женщины, потом серьезный, рассудительный голос мужчины, затем снова голос женщины, теперь уже более громкий. Жуана сделала еще одну попытку, и листовка наконец пролезла в щель. Тогда она поднялась, пересекла двор и побежала на дорогу.
Так они обошли почти все домики деревни. Поочередно подкладывали листовки под двери. Оставались лишь три дома на окраине селения. К одному из них они решили не подходить, так как большой сторожевой пес, наводивший страх на нищих, наверняка бы поднял тревогу. Следующий дом достался Изабел. Дом этот был скрыт за соснами, очертания крыши просматривались неясно на окружающем темном фоне. Фасад дома был загорожен кучами навоза и наваленными дровами. Трудно было продвигаться без шума и не спотыкаясь, так как вся земля перед домом была к тому же покрыта ветками и сучьями. Медленно, нащупывая ногой почву перед каждым шагом и пробираясь между грудами дров, Изабел подходила к дому. Внезапно какая-то птица резко вспорхнула у самых ее ног и с громким шелестом крыльев скрылась в темноте. Изабел испуганно вскрикнула. Пес у соседнего дома поднял громкий лай. Она еще не успела подумать, следует ли ей все же подсунуть листовку под дверь, как Мануэл Рату и Жуана уже подбежали к ней. Мануэл Рату взял ее ласково за руку и увел.
Они снова пересекли оливковую рощу, чтобы вернуться домой.
Открыли дверь и все трое остались у порога. Мануэлу Рату еще надо было идти распространять листовки в отдаленном селении Алдейа ду Мату и в хуторах вокруг него. Вернется он только на рассвете. Мануэл приблизил лицо к лицу жены и почувствовал прикосновение ее нежных губ. Потом прижался к лицу дочери, ощутил ее ледяной носик и заметил, что она делает усилия, чтобы не рассмеяться. Рассовал хорошенько по карманам пачку листовок и вышел на дорогу. Камни трещали под ногами. Жена и дочь остались у двери, вглядываясь в ночную темь и прислушиваясь к его удаляющимся тяжелым шагам на неровной дороге, пока он не исчез вдали. Только тогда они вошли в дом и заперли за собою дверь, стараясь не шуметь.
4
Как бы подпрыгивая на огромном жернове, поля с деревьями окружают идущий поезд.
Поезд пошел тише. Уже показался большой барак, возле которого Мануэл Рату познакомил его с Зе Казалинью. С недовольным видом Мануэл Рату остановился тогда на пороге, завидев Зе Кавалинью. В берете, сдвинутом на затылок, со стаканом в руке, тот разговаривал с хозяином таверны.