Встретившись взором с товарищем, Зе Кавалинью проницательно поглядел на него. Он слишком хорошо знал мнение, которое составил о нем Мануэл Рату, и ему было досадно, что тот застал его выпивающим. Колебание было, однако, недолгим. Он осушил стакан и вышел из таверны. Около бетонной ограды, идущей вдоль железнодорожного полотна, они присоединились к Паулу. В нескольких шагах от них Изабел с головой, обрамленной дугою кос, смотрела с улыбкой на группу. Это было там, как раз там, в том месте разрушенной ограды, где виднелся пролом.
Там же через несколько дней он вручил им листовки.
Вагон, в котором ехал Паулу, был последним в составе и остановился, не доехав до платформы. Паулу с трудом спрыгнул с высокой подножки.
Нагруженные корзинами и мешками, пассажиры шли маленькими группами по направлению к выходу. Как раз напротив Паулу хромая женщина тащила тяжелую корзину. Внимание Паулу сосредоточилось на мгновение на походке женщины, а затем он устремил взгляд на видневшийся впереди выход из вокзала.
Происходило что-то ненормальное. Хотя пассажиров было немного, они почему-то останавливались и толпились около дверей. Патруль Республиканской национальной гвардии в касках и с карабинами высматривал кого-то, в то время как одна из женщин, слегка в стороне, раздраженно размахивала руками.
«Кого-то ищут», — подумал Паулу. Перед ним ковыляла хромая женщина. Еще двое пассажиров остановились около выходных дверей. Паулу находился уже в нескольких шагах оттуда, когда почувствовал, как кто-то крепко схватил его за руку.
Зе Кавалинью как-то неестественно и принужденно улыбался:
— Привет, коллега! В чем же главное зло? Надо это выяснить, чтобы устранить сомнения.
Паулу не понял, что Зе Кавалинью хотел сказать этими словами.
— Иди, взгляни своими глазами, и тогда ты составишь себе представление, — продолжал железнодорожник, принужденно рассмеявшись, и заставил Паулу повернуть назад и дойти до багажного склада.
Не понимая причину такого поведения товарища, Паулу последовал за ним. Зе Кавалинью вошел с ним в здание, провел его между грудами ящиков и пакетов, и они вышли вместе на станционную площадь, обращенную в сторону деревни. Паулу, бегло взглянув, заметил, что около выходных дверей вокзала находится еще один патруль Республиканской национальной гвардии.
Торопливым шагом железнодорожник провел его вдоль бетонной ограды и, обогнув барак, пробрался через груды досок. Только тогда он остановился.
Став перед Паулу, он схватил его за руки и пристально посмотрел на него. Ничего иронического и веселого сейчас не было в выражении его лица. С влажными глазами, как бы внезапно постаревший, он трижды намеревался заговорить и трижды замолкал, кусая дрожавшие губы. Берет, легкомысленно сдвинутый на затылок, еще контрастнее подчеркивал волнение на его худощавом лице. Кусая губы, он покачал несколько раз головой — это походило на нервный тик. Наконец ему удалось заговорить. И то, что он рассказал, сделало Паулу таким грустным, каким он себя еще никогда не чувствовал.
5
Упали первые спиленные деревья. Они клонились сначала медленно, как бы колеблясь, затем валились быстро, ломая по пути сучья, пока не сминали свои кроны о землю, покрытую хвоей. Лежащие, огромные, они казались трупами гигантов, скошенных картечью. Холодный ветерок разносил по лесу треск ломаемых сучьев, и глухой грохот падения каждого дерева заглушал на мгновения скрежет пил. Затем снова там и тут слышались пилы — то были островки шума в мертвой тишине сосновых лесов.
Валадиньяш и его помощник в блузе расхаживали взад и вперед, из стороны в сторону, ставя на коре избранных ими деревьев клеймо смертного приговора. Оба они были в хорошем настроении и время от времени пересмеивались. Но тут произошло неожиданное. Они заслышали шаги в лесу и сразу же оказались окруженными крестьянами — мужчинами и женщинами, которые остановились в нескольких шагах от них. Заметив их колебание, Валадиньяш не потерял самообладания.
— Добрый день, друзья! — сказал он с иронией, как бы не догадываясь, зачем они пришли.
Бросив, однако, взгляд вокруг и оценив противников, он почувствовал себя тревожно. Стоявший немного впереди товарищей высокий худой крестьянин с белокурой бородой смотрел на него с озадаченным и неопределенным выражением лица. На нем была широкая, свободная рубашка навыпуск, в огромной, нервной руке, покрытой рыжеватыми волосами, крестьянин держал топор. Валадиньяш сразу узнал в этом человеке хозяина леса, в котором они находились.