Мелвин Проссер рассмеялся. Он-таки рассмеялся.
— Простите. Когда я говорил с вами, я и не предполагал, что держу руку на Библии.
— Итак, вы получаете разрешение и всё вроде как у вас в порядке. Вот только Джимми Листер недостаточно успешно разваливает клуб. Он старается, как может, но вы всё же не можете быть уверены в исполнении вашего замысла. Тогда вы решаете поторопить события. Дэнни, Брэндон, местные жители. Насчёт Красно-бело-голубых точно сказать не могу, возможно, что это просто совпадение.
— Так вы всё-таки признаёте возможность совпадения?
— Да.
— Ну что ж, замечательно, — Проссер вернул ему фотографии. — А это, вероятно, моя жена, — добавил он саркастически.
— Я не слишком разбираюсь в бизнесе, до вас мне далеко, но могу предположить, что вы с Чарли Магрудо придумали некий механизм. Он подставное лицо, вы — капитал, сперва вы за гроши продаёте ему эту землю, потом выкупаете обратно. Не знаю, как всё это обычно работает…
— Оно и видно.
— Но, возможно, в конечном итоге его компания получит какой-нибудь строительный подряд — например, на развлекательный комплекс. Очень выгодное дельце для фирмы, которой до сих пор не особенно улыбалась удача.
— Всё ясно. Закончили вы?
— Да. Более или менее.
— А как вы оцениваете мои шансы на удовлетворение ходатайства о застройке?
— Не знаю.
— Очень жаль, голубчик, что вы не знаете. А что вы скажете, если я скажу вам, что вы витаете в облаках?
— Я вам не поверю.
Наступило молчание. Они были где-то к северу от Кемден-тауна, Даффи не знал, где именно. Он абсолютно не понимал поведения Мелвина Проссера.
— Можно мне ещё тоник?
— Да, конечно. Возьмите-ка сами. Я всегда наливаю только первый бокал, а потом уже предоставляю своим гостям действовать по собственному усмотрению.
Даффи налил себе тоник.
— Да, для вратаря вы, безусловно, низковаты. Хоть я, конечно, хуже вас разбираюсь в игре, на что вы не преминули мне указать.
— Вообще-то, я довольно хороший вратарь, — сказал Даффи. — Почему вы не злитесь?
— Злюсь? Зачем мне злиться? Это же бизнес. Да если бы и не бизнес. Я выяснил, это… не помогает.
— Но я только что обвинил вас в причинении тяжких телесных повреждений и попытке обмануть правосудие.
— Да, я заметил. Если б перегородка была опущена, и водитель всё слышал, я мог бы привлечь вас за клевету.
— Я всё перевёл на имя своей жены, — ответил Даффи, — в точности как Чарли Магрудо.
— В самом деле? Это интересно. Почему-то я решил, что вы гомосексуалист. Приношу свои извинения.
Мелвин Проссер нажал на кнопку, и перегородка опустилась.
— Хоббс, через двести пятьдесят метров остановите.
— Да, сэр.
Перегородка снова поползла вверх, и «Корниш» мягко замедлил ход.
— Вот здесь, мистер Даффи, вы окажетесь примерно на равном расстоянии между двумя станциями метро. Боюсь, что не могу везти вас дальше.
— Спасибо, что подвезли. Увидимся на матче.
Даффи стоял на мокром тротуаре, где-то между «Тафнелл-Парк» и «Арчвей». И почему ему почти симпатичен Мелвин Проссер? Надо постараться и перестать ему почти симпатизировать. Странное это было чувство: ты вставил в трещину стамеску, повернул — и ничего не случилось. Инструмент цел, стена цела, и всё на своём месте.
— Будь здоров, приятель, — сказал какой-то прохожий, и Даффи осознал, что до сих пор держит в руке хрустальный бокал, до половины наполненный тоником.
День начался с того, что Даффи, как обычно, проверил свои лимфоузелки. В паху, подмышками и на шее. Везде по-прежнему были маленькие утолщения, но ничего заслуживающего особого внимания. Испарина? Эрекция? Счёт был тот же самый. «Испарина» — 2, «Эрекция» — 2, спустя дополнительное время и несколько переигровок. Биньон, конечно, сумел бы всё это объяснить. «Ты потеешь по ночам, Даффи, потому что у тебя СПИД. СПИД у тебя потому, что ты гомосек. Твоя так называемая эрекция это просто истерическая реакция, попытка убедить себя в том, что у тебя гетеросексуальная ориентация или, по крайней мере, что ты, как ты это красиво называешь, бисексуал. Твоя испарина говорит тебе правду, а твой хрен тебе лжёт». Что-нибудь в этом роде.
Если бы они с Биньоном сидели вместе за стойкой бара в «Аллигаторах», Даффи скорее всего поверил бы его словам. Но Биньона не было рядом, и Даффи был вынужден объяснять себя самостоятельно. Со всем мужеством, присущим человеку, в одиночку прожившему — и пережившему — целую ночь. Даффи решил, что потеет по ночам — а вспотел он, в конце концов, всего лишь дважды — потому, что всерьёз о чём-то беспокоится. А беспокоился он о том, чтобы не потеть по ночам. И ничего удивительного, похоже на истерическую беременность. Такого, правда, у Даффи ещё не было. А что до эрекций — так это проще простого. У него была эрекция с Кэрол, потому что Кэрол ему нравится, чего тут такого уж непонятного? Ладно, а почему же в две последние ночи у него не было эрекции? Ну, в последний раз мы не прижимались друг к другу, потому что ей не понравилось, что я попросил её залезть в полицейский компьютер, а вот до этого… А что было до этого? Ну, может, у меня болела голова, или что ещё. Вот как? Попробуй-ка впарить это Биньону.