Предстояло сыграть у себя дома с «Ньюпортом», на выезде с «Гуллем» и у себя с «Престоном». Выиграй они все три матча, и у них будет реальный шанс остаться в дивизионе. Проиграй больше одного — и они неизбежно вылетают. Нечто среднее означало, что всё будет зависеть от того, как сыграют их соседи по таблице.
Шла встреча с «Ньюпортом»; Даффи стоял на лейтон-роудской трибуне и смотрел, как местная шпана прямо-таки из кожи вон лезет. Они, конечно, имели не очень отчётливое представление о правописании, но уж читать-то они все умели. По крайней мере, заголовки в местной газете. «О-о-о, гад-кий-гад-кий-гад-кий-гад-кий-Брэн-дон» — была одна из самых безобидных речёвок. Другие отличались большей замысловатостью, они касались цвета кожи, африканских джунглей и того, зачем нужно то, что висит между ног. Каждый раз, как Брэндон получал мяч, несколько сотен шалопаев свистели и потрясали кулаками с выставленными средними пальцами.
Но Брэндон, с наглухо законопаченными ушами, ничего не замечал. Даффи больше беспокоило то, как переносит эту свистопляску вся остальная команда, но, судя по их виду, они никак на неё не реагировали. Присутствие Брэндона вселяло в них уверенность, а соперники их, напротив, мыслями уже были в летних отпусках. Спустя сорок минут «Атлетик» заработал свободный у кромки ньюпортской штрафной. Брэндон разбежался, ударил, мяч угодил в «стенку», отлетел от плеча защитника в воздух, пронёсся над штрафной по обманчивой траектории и, скользнув по ноге ньюпортского защитника, от груди игрока «Атлетика» влетел в ворота. Типичный для конца сезона гол; один-ноль; и три очка.
— Думаю, мы должны справиться, Даффи, — сказал после матча Джимми Листер, — я в самом деле так думаю.
— Как Брэндон?
— Мне кажется, он немного пришиблен, а думать старается только об игре.
— Что говорят в полиции?
— Говорят: сделает хет-трик — снимем обвинение. Миленькое у них чувство юмора.
— Ну да, они всегда так шутят. — Это была правда; Даффи помнил, что казалось смешным этим копперам. — Ну так что, ещё две победы, а, Джимми?
— Будут, будут, клянусь здоровьем моей бабки.
Обе бабушки Джимми Листера к этому времени уже переселились в мир иной, и встреча с «Гуллем» это подтвердила. «Ноль-два» ещё до перерыва, «ноль-три» к пятидесятой минуте. Джимми заменил полузащитника на «блуждающего» форварда, Брэндон швырнул свои затычки на скамью, но и это не спасло положения. Средняя линия «Атлетика» была как решето, «блуждающий» блуждал где-то вдали от мяча, и «Гулль» провёл ещё один мяч. «Они оказались сильнее нас, — сказал Джимми в интервью газете „Кроникл“, — но ничего не закончено, пока не дан финальный свисток».
Матчи, проходившие на севере Англии, неожиданно облегчили положение «Атлетика» — или, по крайней мере, прояснили его. «Порт-Вейл» закончил свой сезон поражением, и теперь у него было всего на два очка больше, чем у «Атлетика». Стало ясно: если «Атлетик» проиграет или сведёт вничью свой заключительный матч, он уходит из дивизиона, если выиграет — пусть даже с минимальным преимуществом, — то останется играть там, где играет сейчас. «Теперь парни точно знают, что от них требуется, — сказал Джимми Листер, — всё в наших руках».
Утром того дня, когда должна была состояться игра с «Престоном», Даффи снова попросил Кэрол осмотреть его спину.
— Они всё ещё там, Даффи, как в прошлый раз.
— Спасибо.
В ванной, перед тем, как побриться, он снова ощупал себя с головы до ног. На этом фронте без изменений. На ногах тоже никаких пятнышек. И испарины по ночам больше не было. Сколько ему ещё осталось? Полгода? Год?
Из ванной он вышел насвистывая. Кэрол улыбнулась. Ей было любопытно, почему он снова и снова просил её осмотреть его спину. Ей стало любопытно и то, почему пицца, которую он приготовил вчера, была ещё более сырая, чем предыдущая. Интересно, связано это как-то одно с другим? Может, он думает, что сыпь на теле появляется, когда ешь хрустящую пиццу? Чудной человек, чудной и упрямый. Всегда о чём-то беспокоится. Никогда не сидит на месте. Ну почему они не могут утречком просто подольше поваляться в тёпленькой постельке, как делают все нормальные люди?
— Даффи, ты когда-нибудь — когда-нибудь — попробуешь принести мне в постель завтрак?
На лице Даффи отразилось смятение и нечто, напоминающее ужас: он подумал об усыпанных хлебными крошками простынях.
— Конечно, нет, — ответил он, — и пробовать не буду.